"Наша цель - защищать права граждан". Интервью с акыйкатчы Кыргызстана
Джамиля Джаманбаева была избрана акыйкатчы (омбудсменом) Кыргызстана в мае прошлого года и за этот период аппарат омбудсмена по сравнению с прошлыми временами стал все чаще быть у всех на слуху. При ее избрании у многих кыргызстанцев были сомнения, что бывший прокурор по роду своей работы сможет осилить правозащитную деятельность. Время показало, что это было ошибочное мнение. В интервью нашему изданию главная правозащитница страны рассказала о своей работе, планах, трудностях и самое главное, как ей удалось сломать все существующие в нашей стране стереотипы по поводу деятельности омбудсмена.
Джамиля Акматбековна, вы неоднократно заявляли, что все больше женщин в Кыргызстане подвергается семейному насилию. Поясните на чем основывается ваше заявление?
Да на самом деле мы в рамках своего мандата проводим работу и в части мониторинга этого закона. В 2024 году институтом акыйкатчы был проведен большой мониторинг исполнения закона о защите и охране от семейного насилия, который в новой редакции был принят в 2017 году. Согласно этому закону, в Кыргызстане есть 17 субъектов, которые обязаны реализовывать требования этого закона. Однако, как показал наш мониторинг, ситуация удручающая, особенно, на местах. Некоторые из этих органов нам вообще дали понять, что они не в курсе того, что должны исполнять какие-то обязанности в рамках этого закона. Поэтому мы по результатам своего мониторинга подготовили соответствующее письмо в кабинет министров, а также генеральному прокурору. Потому что органы прокуратуры исполняют надзор за точным исполнением законов. Это единственный государственный орган в Кыргызстане, который обязан этим заниматься.
Поэтому, конечно, все наши рекомендации были взяты во внимание. При этом, мы особо отметили, что в регионах должное исполнение этого закона затруднено в связи с отсутствием тесного взаимодействия между всеми государственными органами, которые обязаны соблюдать требования этого закона.
Конечно, мы опираемся не только данные своего мониторинга. Мы также берем в расчет обращения к нам граждан, публикации в СМИ, изучаем статистические данные МВД по фактам семейного насилия и тому подобное. К примеру, согласно данным МВД, в 2022 году фактов обращения в правоохранительные органы было чуть более 8,5 тысяч, в 2023 году это цифра увеличилась до 10 тысяч. В этом году по итогам 9 месяцев в сравнении с аналогичным периодом прошлого года отмечается рост фактов семейного насилия на 30 процентов. Также, согласно данным МВД, количество выданных охранных ордеров увеличилось на 22 процента.
На эти данные, точнее, почему они стали более открыты обществу, думаю, повлияло несколько факторов: первое, это социальные сети, второе, конечно, разъяснительная работа, которая должна проводиться, и здесь, конечно, мне хочется отметить работу нашего института омбудсмена. Потому что правовое просвещение наших граждан – одно из наших важных направлений. Мы ходим по высшим учебным заведениям и школам, и я очень надеюсь, что министерство образования усилит работу в этом направлении. Когда только придет понимание, что каждый преступник неотвратимо понесет наказание, тогда только, думаю, люди задумаются.
Также нельзя не отметить тот факт, что президент КР Садыр Жапаров в мае этого года подписал поправки в уголовно-процессуальный кодекс, согласно которым уголовные дела по половым преступлениям за примирением сторон не прекращаются. Потому что, как показывает практика, очень много уголовных дел прекращались в связи с примирением сторон. Этот факт, очень надеюсь, сыграет свою положительную роль в правоприменительной практике.
Вы только что сказали, что в регионах идет слабое взаимодействие между госорганами. В этой связи насколько эффективно помогают вам силовики?
Вы знаете, когда в мае прошлого года я приступила к обязанностям акыйкатчы, мы полностью проанализировали работу института, где минусы, где плюсы, где нужно обратить особое внимание. Как я поняла, нам нужно больше держать ориентир на системные нарушения. Да мы реагируем на то или иное обращение, к примеру, одного гражданина, но если подобного рода обращения по содержанию повторяются из года в год, то речь идет уже о системных нарушениях. Поэтому наш институт также усилил работу в этом направлении. Вообще институт омбудсмена за последнее время усилил работу по всем направлениям нашей деятельности. В целом, у института омбудсмена очень обширная деятельность и прежде всего сюда входит защита конституционных прав наших граждан как в Кыргызстане, так и за рубежом.
Кстати, со мной многие согласятся, что в последнее время институт акыйкатчы очень активизировал свою деятельность.
Спасибо мы стараемся. Недавно наша сотрудница пошла в академию БВШ, и один курсант спросил ее: "вы закон поменяли или что-то еще, почему так активизировался институт акыйкатчы?". Нам, говорит, стало казаться, что раньше вы работали по одному закону, а сейчас какие-то полномочия расширили. Мне, конечно, приятно, когда задают такие вопросы, потому что институт акыйкатчы с момента своего образования, с 2002 года, работает по одному и тому же закону.
На сегодняшний день хочется особо отметить, что нашими депутатами инициирован закон, который значительно расширяет наши полномочия, но не в части каких-то властных полномочий, которые, в принципе не нужны и не должны быть, наверное, а именно в части расширения мандата. Например, наш закон, которые сегодня действует, предполагает снятие с должности акыйкатчы в связи с неодобрением его ежегодного доклада депутатам. Конечно, это одна из тех норм, которая не соответствует парижским принципам. Парижские принципы – это те стандарты, которые должны соблюдаться всеми национальными правозащитными учреждениями и которые были приняты в 1993 году ООН. Одним из несоответствий как раз и является снятие с должности акыйкатчы в связи с неодобрением ежегодного доклада.
А вот вы сказали, что необходимы системные изменения в области защиты прав граждан. Можете привести пример?
У института омбудсмена нет права законодательной инициативы, но мы, как орган, осуществляющего парламентский контроль, все свои предложения, которые возникают в части защиты прав граждан, обязательно вносим на рассмотрение. К примеру, только за 9 месяцев 2024 года к нам поступило 63 проекта законов, положений и других нормативно-правовых актов, из которых по 21 проекту мы внесли свои предложения. Но я хочу особо отметить, что в настоящее время у нас очень активизирована работа в этом направлении. Потому что одной из наших работ является внесение предложений, чтобы права наших граждан были защищены наиболее полно. Поэтому со стороны Жогорку Кенеша, и это отрадно понимать, есть понимание к нашим предложениям. То есть они все учитываются при принятии законов. Приведу пример, несколько лет аппаратом омбудсмена поднимается вопрос о правах людей с инвалидностью, которые находятся в пенитенциарных учреждениях. Согласно существующем положению, к ним нет доступа со стороны медико-социальной экспертной комиссии (МСЭК). То есть, так как сотрудники МСЭК не могут дать им статус ЛОВЗ, то они лишаются многих льгот, будь то пособия или амнистия. Слава богу, Минсоцразвития по этой проблеме было разработано целое положение, которое сейчас находится на согласовании между госорганами.
Как вы в целом оцениваете развитие ситуации с гражданскими свободами в Кыргызстане?
Я могу сказать одно, у нас есть свой мандат, в рамках которого наш институт не молчит, даже тогда, когда кем бы то не было разрабатывается законопроект, который вызывает общественный резонанс. Например, в период обсуждения законопроекта о СМИ мы созвали все заинтересованные стороны. Потому что наш институт - это такой некий мостик между гражданским обществом и госорганами. Кто к нам приходит с жалобой? Именно те люди, которые не могут получить ответа либо результативности от госорганов.
Вообще в любой стране нарушаются права и это общемировая практика, но это не значит, что наша борьба за права граждан бессмыслена. Согласно тем же "парижским принципам" у правозащитных организаций есть статус "А" или статус "Б". Наше учреждение имеет статус "Б". Поэтому нам бы хотелось, чтобы наша страна первая в Центральной Азии смогла бы получить статус "А". Для этого необходимо соответствовать "парижским принципам", и поэтому так важно в первую очередь принять конституционный закон. Например, я всегда говорю, что в Кыргызстане есть пять учреждений с особым статусом: Нацбанк, генпрокуратура, Счетная палата, ЦИК и институт акыйкатчы. И только из этих пяти учреждений мы работаем на основании обычного закона. К примеру, у нас есть закон о нормативно-правовых актах, согласно которому существует иерархия законов: Конституция, конституционный закон, кодекс и потом закон. Например, мы идем на судебный процесс по изнасилованию, который ведется закрыто. Согласно существующему закону об омбудсмене, мы имеем право присутствовать на процессе с согласия потерпевшей стороны, но кодекс, на основании которого работает суд, нам это не разрешает. То есть нам как воздух необходимо принятие конституционного закона, который по иерархии будет стоять выше кодекса.
У нас много говорят, что для прозрачности судебной системы нужно, чтобы повсеместно в судах велась аудио и видеофиксация. Что вы по этому поводу думаете?
По закону, в судах разрешается аудио и видеофиксация только уголовных процессов. Мы же предлагаем, в том числе разрешить снимать гражданские и административные дела. Например, в институт омбудсмена около 52 процентов жалоб поступают на судебные органы. Как правило по жалобе мы просто ведем мониторинг судебного процесса и иногда мы видим, что аудио и видеофиксация уголовного процесса не ведется. На наш вопрос почему отвечают, что аппаратура сломалась или что-то в этом духе. Все эти моменты мы отразили в своем ежегодном докладе.
Самое интересное, нами было выявлено, что залы в Верховном суде, который, кстати, и проводит судебную реформу, не оснащены аппаратурой фото и видеофиксации. Когда мы их спросили, ответили, что видеокамеры у них стоят только в целях безопасности. Вопрос: чего боятся? Мы за то, чтобы 100 процентов судебных залов были оснащены фото и видеофиксацией. Я уверена, что на 90 процентов количество жалоб на суды будет сокращено.
