Асылбек Айдаралиев: Мне не привыкать носиться по континентам

Давнему другу "Вечерки", участнику трех антарктических экспедиций, выдающемуся, мирового уровня ученому, основателю Международного университета Кыргызстана, академику Асылбеку Айдаралиеву исполнилось 80!

- Итоги подводить не будем. Рано мне еще. На покой не собираюсь, - сказал он со смехом мне накануне встречи.

Кажется, дай ему волю, он и этот день провел бы в своем рабочем кабинете. Асылбеку Акматбековичу, видимо, на роду написано быть первооткрывателем и инициатором всех начинаний. "Эти исследования проведены впервые", "Академик предложил", "Первым в мире выдвинул идею о проведении Международного года гор"... Перечислять можно бесконечно. И это все о нем - председателе попечительского совета консорциума МУК, вице–президенте Альянса медицинских университетов "Один пояс - один путь", редакторе и замредакторе издающихся в Кыргызстане, России и США нескольких научных журналов Асылбеке Айдаралиеве. Вот уж поистине жизнь определяется не количество прожитых лет, а их содержанием, сделанным за эти годы.

И все же 80 лет - дата солидная. Вас она не пугает?

- А я свой возраст не ощущаю, как работал с большим удовольствием лет сорок назад, так и тружусь. И хоть сейчас готов лететь на другой конец планеты, если посчитаю, что для меня что–то там представляет интерес. Мне не привыкать носиться по континентам, горам и полюсам. Моя жена как–то сказала мне, что из 58 лет семейной жизни мы прожили вместе половину. Так что покой мне даже и не снится.

И потом: я не сделал два главных на сегодня дела. Во–первых, вывести МУК в ведущие университеты мира. От нашей страны в международном рейтинге учебных заведений значатся только два: турецкий "Манас" и АУЦА. И наш будет входить. У нас для этого есть и возможности, и силы. Качество образования, оснащение, программы в нашем университете, ничем не хуже. Дипломы бакалавра, магистра, докторские диссертации признаются в Юго–Восточной Азии, Америке, Европе.

Во–вторых, мы с командой разработали и предложили правительству программу по списанию и обмену внешнего долга на устойчивое развитие горных регионов. По нашим расчетам можно списать, обменять не менее двух миллиардов долларов внешнего многостороннего долга.

Ну вы замахнулись!

- А чему вы удивляетесь? Убежден, что правительство должно тесно контактировать с учеными, консультироваться с ними. Правда, кыргызские чиновники не придерживаются этого золотого, на мой взгляд, правила. А потому–то мы такие бедные.

И что вы предлагаете?

- Ранее было предложено создать при ООН рабочую группу горных государств, изолированных, с высокими транспортными расходами для списания и обмена внешнего долга на устойчивое развитие горных регионов, то есть на улучшение жизни горцев и страны в целом. Нами разработан стратегический документ, который так и называется - "Горная инициатива".

Мы обладаем водными богатствами, но не умеем использовать их для своего блага и даже испытываем дефицит воды и электроэнергии. Хотя при поддержке ООН, международных структур, в том числе финансовой, могли бы, построив электростанцию, обеспечить и себя водой и электричеством, и поставлять энергию в Афганистан, Пакистан в счет обмена долга. В рамках программы CASA - 1000, полагаю, будет заинтересованность в данном проекте.

Мы можем поставлять Афганистану стройматериалы - от гвоздя до кирпичей, цемента. В обмен опять же на списание долга. Страны–кредиторы были согласны на таких условиях пойти на это.

И почему же эти проекты не осуществились?

- Бакиевых не интересовали проблемы горных регионов. Атамбаев считал, что страна сама расплатится с долгами, которые только росли. Никто не занимался их реструктуризацией, а только отсрочкой. Жээнбеков в конце своего правления, вроде, начал заниматься реструктуризацией. Сейчас наша группа предложила программу нынешнему правительству. Предварительно она прошла обкатку в министерствах экономики и финансов, иностранных дел приняли ее на "ура". В правительстве обещают рассмотреть, но... Думаю, может, с президентом напрямую встретиться. Душа–то болит.

Говорят, что именно вы первым в мире подняли проблему устойчивого развития горных регионов.

- Работая ученым секретарем в Институте физиологии и экспериментальной патологии при Академии наук Киргизской ССР, я много времени провел в горах, они были моим научным пристанищем. Мы изучали влияние экстремальной природной среды на физиологию человека. В наших исследованиях нуждались Минобороны СССР, космическая медицина. Но я обратил внимание и на то, что никто, кроме как медицинскими исследованиями, не занимается проблемами людей, живущих там. А их там - экономических, транспортных, социальных - полно. Мы поинтересовались, как они решаются в других горных странах. И оказалось, что никто ими и там не занимается.

Мы решили привлечь внимание отечественной и мировой общественности к решению проблем жителей гор, интерес у всех был огромный. Пригласили в Бишкек ученых со всех континентов. Приехало более 800 человек. ООН объявила по итогам саммита 11 декабря - Международным днем гор. На саммите был принят важный документ - Бишкекская горная платформа, где четко указывалось, как надо развиваться горным регионам в мировом масштабе. Так наша идея устойчивого развития горных регионов начала воплощаться. Суть ее в том, чтобы окружающая среда и человеческое развитие были связаны между собой.

Кыргызстан был впереди планеты всей. Именно наша страна объединила десятки институтов мира, разные структуры ООН для изучения и решения существующих проблем горных регионов. Кыргызстан стал ведущей державой по горным проблемам.

Но теперь, увы, плетемся в хвосте, не получая тех заслуженных дивидендов, которые могли бы иметь. На устойчивое развитие горных регионов выделяют немалые средства, которые могли бы остаться и в нашей стране. В мировой практике широко отработан финансовый механизм обмена долга на устойчивое развитие. Причем Кыргызстан от этого ничего не потерял бы. Примеров положительных - десятки.

Наверняка в вашей карьере были взлеты и падения. Как их преодолевали?

- Слово "карьера" не из моего жизненного лексикона. Да, я, как говорят, человек собранный и ответственный, не без организаторских способностей. Но никогда не занимал государственных постов и не стремился к этому.

Я занимался наукой. Наши исследования, полученные в военных экспедициях на Памире, Тянь–Шане, вызвали повышенный интерес армии, погранвойск, военных институтов. Руководство Военно–Морского флота предложило провести совместное обследование военнослужащих атомных подводных лодок. Для меня, как ученого, эти исследования показались интересными, и я отправился на Дальний Восток. Потом мне сказали, что было много противников привлечения нашей команды к таким иследованиям. Мы предложили свои методы и получили достовернейшие результаты, и все закрыли свои рты.

Занимались и водолазами, точнее, коррекцией состояния их организма при выполнении боевых заданий на большой глубине. Изучали и влияние экстремальных условий на здоровье строителей БАМа.

Докторскую диссертацию я защищал в Институте космической и авиационной медицины. А это, согласитесь, уровень. После защиты докторской мои связи с космонавтами еще больше укрепились. По моей инициативе были организованы исследования членов отряда космонавтов, уже известных и еще засекреченных, готовящихся к полетам. Они приехали вместе с известным исследователем– путешественником Юрием Сенкевичем.

Семь лет возглавлял Институт биологических проблем Севера АН СССР. И до конкурса, и после победы на нем я отказывался от этого кресла. Не скрою, боялся и колоссальной ответственности. Но мне было открыто сказано, что мое приглашение не было спонтанным и случайным. Выбрали - работай, не артачься.

Не без гордости скажу: коллектив института много сделал для науки в те годы. И я мог бы остаться. Но во Фрунзе была семья, да и я загорелся идеей создать совершенно новый университет, по новым стандартам образования. Тоже пришлось преодолевать барьеры и преграды, и еще какие. Да они и сейчас есть. Но я не привык останавливаться на полпути, могу постоять за свою команду и себя.

То есть вы по натуре боец?

- А как же у нас без этого?

А если ваша непокорность грозила вам большими неприятностями?

- Ругался насмерть и с тогдашним госсекретарем Ибраимовым, конфликт дошел до Акаева. Помню, защищал Валентину Исабаеву, которая была директором Института физиологии и экспериментальной патологии, умнейшего руководителя, ученого. Не без вмешательства сверху началась откровенная травля ее. Я, как ученый секретарь, не мог этого стерпеть и был на ножах с парторгом Академии наук. Вызывали и в Академию наук, и в райком, предупреждали, мол, не вмешивайся, но меня такая позиция не устраивала. Я всегда поступал так, как подсказывала мне совесть. И никогда ни у кого не выпрашивал каких–либо уступок или привилегий, ни перед кем не заискивал и никому не льстил. Ну такой я от природы, ершистый, что ли. Бывало стоял на самом краю, но от своего не отступался. Ну что со мной могли сделать? Обвинить в чем–то, лишить званий, должностей, наград? Да ничего! Я чист перед законом, госпостов не занимал, звания получал исключительно за свою научную деятельность.

Что главное для мужчины - работа или личная жизнь?

- Лично у меня наикрепчайший тыл. Мне нечасто доводилось раньше бывать дома. Пропадал в экспедициях, в том числе и в Антарктиде, и в Арктике. В одной из них был, кстати, вместе с известным полярником Дмитрием Шпаро. Работал то на Дальнем Востоке, то на Крайнем Севере, то в горах, то в тайге.

Моя жена занималась воспитанием детей, защитила кандидатскую диссертацию, преподавала в мединституте. Я, собственно, никогда до вашего вопроса не задумывался, что для меня важнее - наука или семья. У меня есть все сразу: любимая Алла Исидоровна, дочь и сын, внуки, даже шесть правнуков.

Уинстон Черчилль считал, что главное в жизни - не здоровье, не деньги, не слава, а везенье. А вы как считаете?

- Везение, думаю, - очень важный фактор, по крайней мере, в моей жизни. В 1982 году вышла моя книга "Антарктида, далекая и близкая". Но если бы не везение, то в лучшем случае она увидела бы свет через несколько лет. Директор издательства "Кыргызстан" сказал, что план изданий составлен на несколько лет вперед. "Мохнатой лапы" у меня в верхах не было. И, на мое счастье, в то время во Фрунзе проходил очередной съезд компартии Киргизии. И председатель Госкомгидромета СССР академик Юрий Израэль сказал Усубалиеву, что, мол, в республике есть ученый, который проявил себя в 25–й антарктической экспедиции. Речь шла обо мне. Усубалиев, не знавший о моем ледовом походе, пригласил меня к себе, в разговоре спросил, есть ли у меня какие–то просьбы. Я и сказал о книге. Она вышла в свет через 2 месяца.

И когда по моей инициативе создавался вместе с американцами международный научно–исследовательский центр "Арктика", тоже помогло везение. На его открытие дали "добро", все, но требовалось согласие председателя Госкомитета по науке и технике СССР академика Лаверова. Вот тут–то и возникла проблема. Но помог случай. В разгар заседания в кабинет зашел Лаверов, поинтересовался, что тут решается и, выслушав объяснения своих подчиненных, сказал: я знаю Айдаралиева и готов поддержать его инициативу. И чуть позже постановлением правительства было утверждено создание МНИЦ "Арктика" на правах Института Академии наук СССР. Я стал директором сразу двух академических институтов и поэтому передал МНИЦ моему ученику А. Максимову, который в дальнейщем стал член–корром РАН.

Так что, я и везучий, и счастливый трудоголик.