"Нас подставили". Признания осужденных за экстремизм

Сегодня экстремизм, пожалуй, можно назвать болезнью XXI века. Правоохранительные органы день за днем рапортуют об успешном задержании экстремиста, придерживавшегося радикальных взглядов. Однако порой складывается ощущение, что статью "Экстремизм", сотрудники силовых структур используют для выполнения плана в рамках борьбы в данном направлении. Хотя эксперт в области религиозного экстремизма Эмиль Жээнбеков опровергает это предположение. По его словам, правоохранительные органы не могут заставить человека признаться в том, что он экстремист.

"Сейчас представители правоохранительных органов боятся насильно вменять статью за экстремизм хотя бы потому, что потом это станет известно общественности. Другой вопрос в том, что противодействие экстремизму - довольно новая правоохранительная деятельность. Поэтому, возможно, иногда имеет место быть недостаточная квалификация некоторых сотрудников. Экстремизм - латентное явление. Не все жертвы или свидетели экстремизма обращаются в милицию. Правоохранители зачастую сами выявляют признаки экстремизма. Да, конечно, есть и ошибки, но они есть и в тех странах, где с этим явлением борются давно", - считает Жээнбеков.

Эксперт отметил, что 30-35% от всех преступлений, связанных с экстремизмом, совершает молодежь. В первую очередь это связано с активностью молодых людей и желанием попробовать что-то новое.

"ВБ" удалось побеседовать с теми, кого уже осудили по статье "Приобретение, изготовление, хранение, распространение, перевозка и пересылка экстремистских материалов, а также умышленное использование символики или атрибутики экстремистских или террористических организаций". Большинство тех, кто отбывает наказание в колонии-поселении города Ош, не признают своей вины. Только один респондент признался в том, что когда-то действительно состоял в экстремистской группировке "Хизб ут-Тахрир".

Хамидулло (имена изменены по просьбе респондентов), 35 лет. Уроженец Ошской области. Имеет среднее образование.

"В ряды "Хизб ут-Тахрир" я вступил зимой 2000 года. Эта запрещенная группировка тогда была очень популярной. Я вступил в нее от религиозной необразованности. Меня уговаривали вступить в ряды несколько месяцев. Это были незнакомые люди. В итоге, вступив, дал клятву, а через два года сам вышел из нее.

В клятве говорилось, что я должен помогать этому сообществу и поддерживать их идеи. Также я должен был приводить в ряды "хизбута" других людей. Я раздавал листовки о "Хизб ут-Тахрире". Их распечатывают на деньги собственного фонда. Этот фонд формируют сами хизбутовцы. К примеру, если один член группировки в месяц получает тысячу сомов, 10% он должен внести в кассу. Я отдавал в этот фонд месяц по 200-300 сомов, другие, может быть, давали больше.

У нас в селе было четыре человека из этой группировки, но они постоянно менялись. Из них я хорошо знал только одного. Нам давали уроки по учениям "Хизб ут-Тахрира". Спустя некоторое время между мной и другими людьми из этой группы стали происходить разногласия. Я понял, что от реального ислама там ничего нет.

Моя семья выступила против того, чтобы я состоял в группировке. В частности, мама уговаривала прекратить связь с этими людьми. Да и самому мне не нравились их движения. К примеру, не понравилось, что многие так называемые преподаватели курили и употребляли насвай. Человек, преподающий вероучение, должен подавать пример другим.

Выйдя из группировки я уехал в Казахстан. Там работал на полях, в теплицах. Ни в Сирию, ни в Турцию я не ездил. В 2006 году мне дали несколько DVD-дисков. Я просмотрел их и оставил дома. Позже в моем доме был обыск. Оказывается, милиционеры проводили рейд, меня дома не было, но диски нашли. Меня объявили в розыск. Когда был в Казахстане, мне сказали, что я нахожусь в розыске. Я пришел в милицию сам, меня задержали".

Дилшад, 28 лет. Уроженец Ошской области. Образование среднее.

"Я родился и вырос в Оше. Никогда ни в одной группировке не состоял, работал выпекая лепешки. Высшего образования у меня нет.

В ноябре 2016 года ко мне домой пришли сотрудники милиции. Они показали разрешение суда на проведение обыска. Сказали, что меня подозревают в том, что я состою в "Хизб ут-Тахрире". Во время обыска осмотрели мой компьютер, но ничего там не нашли. Потом зашли в спальню пять человек, один из них был в форме. Просмотрели книги, нашли флеш-карты.

Видеокамера одного из милиционеров была отключена. На мой вопрос, почему, мне ответили, что села батарея. Остальные комнаты сотрудники милиции осмотрели поверхностно. С собой они забрали три книги, процессор, 16 дисков и две флеш-карты. Одна книга была на арабском языке, там были найдены брошюры.

Когда приехали в отделение, при мне книгу на арабском, диски и флеш-карты поместили в целлофановый пакет, сказали, что отправят в Бишкек на экспертизу. Позже выяснилось, что на одной из флеш-карт есть видео, где был призыв к джихаду. Когда я стал отрицать вину, мне сказали, что я обязан взять все на себя.

В СИЗО ГКНБ я провел два месяца. Суд дал три года колонии-поселения. Я и моя семья живем в махалле, моя жена и я сам читаем намаз. Во время следствия я лишь один раз выезжал к следователю. Приговор не обжаловал потому, что я неграмотный, да и родители не выдержат. Значит, так написано на лбу".

Нодыр, 37 лет. Уроженец Ошской области. Образование высшее.

"В свое время я работал правозащитником, возможно, поэтому и попал в поле зрения силовиков. Я и моя супруга имеем высшее образование. Никаких проблем со стороны правоохранительных органов у нас никогда не было. Радикальных взглядов у меня тоже нет.

В августе 2016 года меня остановили сотрудники патрульной милиции, я вышел из машины поздороваться, в это время сзади три сотрудника милиции меня взяли под руки и отвезли в ГУВД Оша. В машине у меня изъяли две флеш-карты, где была музыка. Во время обыска дома проверили ноутбук, изъяли 14 компакт-дисков с детскими мультфильмами. Во время изъятия я оставил на дисках свои отпечатки пальцев чернилами от ручки. Это нужно было для того, чтобы диски не подменили.

В суде мне не удалось доказать, что на изъятых флеш-картах не было никакой экстремистской литературы, атрибутики. Оказывается, если на компьютере изменить дату, то на носителе дата файла будет той, что была на компьютере. В итоге мне дали три года колонии-поселения".

Бурханжан, 19 лет. Уроженец Ошской области. Образование средне-специальное неоконченное.

"Я студент медицинского колледжа в Джалал-Абаде. Летом 2016-го я уехал на подработку в Турцию, работал в кафе. Там у меня были двое знакомых. Их родители написали заявление о том, что я их детей отправил воевать в Сирию. Об этом я узнал лишь в сентябре, когда вернулся домой. Папе позвонил сотрудник ГКНБ, вызвал меня на беседу. В этот день меня и задержали.

Меня пытали. Сначала просто ругали, а потом несколько часов били током. Когда я уже признал все, в суд привели каких-то трех свидетелей. Они подтвердили, что я сам якобы был в Сирии. Однако на мои вопросы, откуда они меня знают, никто из них не ответил. В итоге мне дали срок".