Экономике Кыргызстана необходим апгрейд

Экономика Кыргызстана существует словно в двух параллельных вселенных. В бумажно-бюрократической, где она показывает стабильный рост и характеризуется весьма оптимистичными показателями. И в реальной, где она уже не первый год агонизирует, прорастая метастазами теневых сделок. Можно ли реанимировать такую экономическую структуру?

Под созвездием спада

Дать однозначную оценку экономике нашей страны непросто – слишком противоречивы и даже парадоксальны исходные данные. С одной стороны, имеются значительные стабильные поступления в бюджет от горнодобывающей отрасли, активно развивающейся сферы услуг, туризма, на основании которых правительство ежегодно рапортует о положительном росте ВВП. С другой – хронический дефицит бюджета, широко распространенная коррупция, слабость научно-производственной базы, угрожающие стабильности экономической системы и ее развитию, обусловливают низкий жизненный уровень населения.

Свести все это воедино, чтобы получить более-менее реалистичную картину, сложно, поскольку точность экономической статистики КР весьма сомнительна. В цифрах, предоставляемых различными государственными ведомствами, наблюдаются серьезные расхождения.

Так, данные Нацстаткома говорят о стремительном росте в строительной сфере. По сведениям же других ведомств, роста там практически нет, а международные финансово-экономические организации и вовсе фиксируют существенный спад.

Или, например, государственные статистики утверждают, что людей из областей уезжает ровно столько, сколько возвращается. Наверное, поэтому, по их данным, доля сельских жителей в составе населения страны только растет. Хотя в реальности происходит обратное, поскольку, согласно исследованиям того же Нацстаткома, доля сельскохозяйственной продукции в структуре ВВП только снижается.

В общем, очевидно, что основные экономические и социальные индикаторы Кыргызстана содержат в себе ощутимую погрешность.

Впрочем, положение дел, допустим, в экономической сфере, можно отчасти оценить на примере ситуации с выполнением республиканского бюджета.

Динамика отрицательного роста налицо. Причем расходы превышают доходы уже не один год. Так, в 2011 г. дефицит бюджета составил 21 миллиард сомов. На следующий год тенденция сохранилась – дефицит составил 18,5 миллиарда сомов. В 2013 г. нехватка средств составила 16,9 миллиарда сомов, в 2014-м – 9,4 миллиарда сомов, а в 2015 г. – 25,3 миллиарда сомов.

Учитывая, что бюджет традиционно закладывается с серьезным минусом, дефицит в 22,5 миллиарда сомов в 2016 г. уже никого не удивляет. Зато все еще изумляет тот факт, что в Кыргызстане при такой экономической политике как-то умудряются выживать те, чье благосостояние целиком и полностью зависит от эффективности управления государственной казной – пенсионеры, учителя, врачи и другие категории бюджетников.

Вернемся к бюджету. Финансовая дыра, из года в год возникающая в государственной казне, покрывается традиционным для нашей страны способом – в основном за счет внешних заимствований. К чему это ведет? На этот вопрос ответит любая домохозяйка, сталкивающаяся с необходимостью занимать, чтобы дотянуть до следующей получки: растет государственный долг.

Практика регулярных внешних заимствований без проведения необходимых экономических реформ приводит исключительно к увеличению государственного долга, последующему нарастанию давления на бюджет и, самое главное, по сути, к "проеданию" кредитов и грантов, отсутствию поступательного развития.

Кстати, сегодня внешний государственный долг Кыргызстана составляет уже 3,7 миллиарда долларов.

Кроме того, Кыргызстан рискует повторить греческий сценарий, когда латание бюджетных дыр, неподкрепленное созданием реального сектора экономики, привело к скатыванию страны к фактическому дефолту.

Миллиарды в тени

Хронический бюджетный дефицит и обязательные в таком случае внешние заимствования, безусловно, свидетельствуют в первую очередь о том, что экономикой управляют неправильно. Об этом же говорит весьма внушительный объем теневого сектора экономики КР, достигающий, по разным оценкам, от 40 до 60 процентов ВВП.

Так, согласно проведенному Нацстаткомом исследованию, в Кыргызстане в 2014 г. объем теневой экономики достиг 48 процентов ВВП. По данным Международного валютного фонда, эта цифра составляет 60 процентов ВВП, а отдел экономики и инвестиций Академии госуправления КР говорит о показателе в 56 процентов ВВП.

Цифры разнятся столь существенно, что возникает стойкое ощущение, что на самом деле реальных объемов теневой экономики КР не знает никто. Следует отметить, что, по мнению некоторых экономических экспертов, эти цифры сильно занижены, так как в стране не проводился реальный анализ серого сектора экономики. Полученные данные приблизительны и скорее всего спрогнозированы на основе экономических моделей.

Внушительная цифра, не правда ли? Причем сопоставимая с нашими текущими государственными потребностями. Она, например, с лихвой покрыла бы нынешнюю внешнюю задолженность Кыргызстана. Не говоря уже о том, что финансовая самодостаточность избавила бы республику от необходимости выступать попрошайкой, когда нужно срочно строить дороги или ремонтировать ГЭС.

Можем помечтать дальше. Легализация теневого сегмента могла бы вывести жизнь кыргызстанцев на совершенно новый уровень. Причем не только тех, кто зависит от бюджетных выплат, но и тех, кто представляет собой реальный сектор экономики сегодня.

Постоянное недопоступление налогов и сборов от недобросовестных предпринимателей привело к существенной деформации бюджетной сферы. Причем сокращение доходов бюджета, как правило, становится причиной недофинансирования государственных институтов регулирования экономики (контролирующих, правоохранительных органов), их ослабления и деградации в тот период, когда наиболее сильна потребность в обеспечении прав и законных интересов участников экономических отношений.

Впрочем, существует мнение, что высокий уровень теневой экономики в Кыргызстане поддерживается самим государством, в котором действует постоянная миграция людей между государственной службой и бизнесом. Согласно мнению ряда экспертов, в республике насчитывается около 100 человек с доходами, превышающими 10 миллионов долларов. При этом большинство этих людей являются бывшими или действующими чиновниками. Обладая административным ресурсом, они не платят налогов, что позволяет им достаточно эффективно управлять своим бизнесом.

Основная же часть предпринимателей не располагает такими ресурсами, а потому вливается в систему неформальных структур на более низком уровне. Например, выплатив половину необходимой суммы на приобретение патента инспектору налоговой службы, бизнесмены работают без патента. В свою очередь, практически во всех государственных учреждениях, которые связаны с осуществлением надзора (налоговая служба, пожарная служба, санитарно-эпидемиологическая станция, Социальный фонд) разработана неформальная схема распределения между сотрудниками бизнес-участков, которые они "курируют".

Сокрытие нормальной экономической деятельности от государственного контроля и сложная бизнес-среда, помимо прочего, сильно ограничивают возможности привлечения иностранных финансов. Увы, но крупным добросовестным инвесторам сегодня нужен не только формальный либерализм законодательства, им нужны стабильность, прозрачность, гарантии. Кому интересно конкурировать на рынке, где один платит налоги, а другой – откаты?

Цифровая реальность в ЕС и ЕАЭС

Очевидно, что сегодня для экономического перерождения Кыргызстана нужна ликвидация теневого сектора в экономике. Причем для борьбы с недобросовестным предпринимательством в современном мире недостаточно просто декларировать проведение легализирующих неформальный бизнес реформ или снижать налоговую нагрузку. Необходима настоящая перезагрузка при полном апгрейде системы взаимоотношений государства и бизнеса.

Комплексный подход, могущий стать универсальным рецептом для решения таких проблем, как, допустим, уклонение от уплаты налогов и нелегальный товарооборот, существует уже сегодня. Высокотехнологичные подходы широко используются нашими партнерами по ЕАЭС, что помогает им четко контролировать движение денежных и товарных потоков, снимает с повестки дня насущные для делового сообщества вопросы финансовой безопасности и пресечения контрабанды, делает работу государственных структур прозрачнее.

Не менее эффективным можно считать белорусский опыт в части использования маркировки товаров контрольными знаками. С момента введения маркировки в добровольном порядке от производителей и импортеров маркируемых товаров в бюджет поступило около 8,2 триллиона белорусских рублей в виде налогов, сборов, платежей. Кроме того, благодаря маркировке из теневого оборота были изъяты значительные объемы товаров. Судить о том, как изменилась ситуация, можно всего по нескольким номенклатурным позициям: почти в 4 раза увеличились объемы легальных продаж мобильных телефонов, в 2,6 раза – телевизоров, в 2,3 раза – ноутбуков.

Страны ЕС также оптимизируют государственные функции посредством электронных решений. Та же система контроля кассовых аппаратов вкупе с электронными счет-фактурами стала причиной семидесятипроцентного роста поступлений в бюджет Хорватии. А в Словении только за первый квартал 2016 г. благодаря этой же системе оборот компаний вырос почти на 6 процентов, составив 293,3 миллиона евро, что в свою очередь привело к повышению налоговых поступлений.

Все эти факты говорят о том, что цифровая реальность уже наступила, и Кыргызстану пора стать ее частью. Пришло время создать полноценное электронное государство с цифровой экономикой, где единая высокотехнологичная платформа позволит решить целый комплекс до сих пор не решаемых задач, включая коррумпированность государственных структур и их штатную перегруженность. Кроме того, система поможет вывести из тени значительную часть предприятий, что увеличит поступления в госказну, даст возможность залатать бюджетные дыры и сделает жизнь кыргызстанцев лучше.

Василиса МИХАЙЛОВА.

В центре внимания.