Ширин Айтматова: У детей нет прав на безопасное лечение
Никто до сих пор так и не ответил за вред, нанесенный здоровью малышей, которым внутримышечно делали инъекции бактамеда. Как уже сообщалось, у детей после введения этого лекарства стали отниматься ноги. На днях состоялось заседание комитета ЖК по правам человека, конституционному законодательству и госустройству, на котором рассматривался вопрос о правах пострадавших детей на безопасное лечение. Этот вопрос инициировала депутат ЖК Ширин Айтматова, которую "Вечерка" попросила рассказать о ходе расследования по этому громкому медицинскому скандалу и о решении комитета по данному вопросу.
- Как известно, комитет по социальной политике ЖК обязал Минздрав провести служебное расследование по факту случившегося. Комиссия Минздрава вынесла в очередной раз решение о том, что осложнения вызваны из-за неправильной техники введения препарата. Но большинству детей его вводили медицинские сестры, имеющие многолетний стаж работы. И если следовать логике Минздрава, что медсестры детской больницы якобы не умеют делать уколы маленьким пациентам, то тогда были бы повальные осложнения после инъекций и других препаратов. Однако осложнения возникли только после этого антибиотика. Трудно поверить, что именно бактамед они вдруг разучились вводить. Поэтому мы инициировали рассмотрение вопроса о правах детей на безопасное лечение, чтобы установить причину, вызвавшую такие осложнения у маленьких пациентов.
Мы попросили медсестер письменно подтвердить, были ли у них такие случаи в практике с другими препаратами. Но, понятно, никому из наших врачей и медсестер не нужны лишние проблемы с Минздравом. И хотя председатель комиссии Минздрава утверждал, что на ее членов не оказывалось никакого давления, есть сведения, что к ним приходили некие молодые люди, которые "рекомендовали" поставить свою подпись под нужным заключением. Любопытно и то, что члены комиссии сочли нужным встретиться с представителями компании, поставляющей нам бактамед, но не нашли времени поговорить с родителями пострадавших детей. Права детей на безопасное лечение у нас не соблюдаются, и никто за случившееся не берет ответственности на себя - ни Минздрав, ни его департамент лекарственного обеспечения.
- Ширин Чингизовна, но препарат-то зарегистрирован.
- У меня есть достоверные сведения, полученные из официальных источников, что бактамед и вообще препараты, содержащие ампициллин–сульбактам, выпускаются в Испании исключительно для экспорта, он не зарегистрирован там и не продается в этой стране. Кстати, эта информация есть и на сайте Агентства лекарственного обеспечения и медицинской продукции самой Испании. А мне департамент дает какую–то левую бумажку, что бактамед широко используется в Испании с 2006 года. Эту фальшивку я, конечно, передам в органы прокуратуры. И если уж они не расследуют эту преступную историю с бактамедом и не вступятся сейчас за права детей на безопасное лечение в нашей стране, то детей и дальше будут калечить.
В моей депутатской практике было два момента, которые, как говорится, умом не понять. Первый, когда бывший генпрокурор убеждала, что криминального авторитета Батукаева отпустили законно. А второй момент, когда вопреки официальным заявлениям, что на территории Испании нет какой–либо разрешенной продукции под названием бактамед или содержащей ампициллин–сульбактам, представители Минздрава утверждают обратное. Эти моменты так характерны для кыргызских чиновников.
Вообще последнее заседание комитета ЖК про правам было театром абсурда. Комитет собрался для того, чтобы установить причину, почему у 20 с лишним детей после бактамеда отнялись ножки. А меня один из недавно пришедших депутатов начал укорять, мол, как мне не стыдно за то, что я настаиваю на расследовании этого случая, тогда как Минздрав вынес свое заключение. Более того, пятеро депутатов, с которыми, похоже, провели соответствующую работу, убедив, их, что я якобы не за здоровье детей бьюсь уже три года, а лоббирую чьи–то интересы, устроили саботаж на заседании комитета. Они отказались голосовать по этому вопросу.
Хотя на заседании я привела факты по исследованиям постинъекционных нейропатий известных невропатологов. Ученые провели эксперимент: одним животным неправильно вводили инъекцию с физраствором, другим - с нейротоксичным лекарством и исследовали, есть ли какая–то разница между двумя этими инъекциями. И оказалось, что неправильный укол (то есть когда преднамеренно повреждается нерв) физраствора вызвал только отек и покраснение тканей в месте его введения, но лапы у животных функционировали. А вот при нарушении техники введения нейротоксичного вещества лапы у них отнимались.
Постинъекционные нейропатии - одно из самых распространенных осложнений в педиатрии. Но тем не менее, как подтверждено исследованиями, неправильная техника введения не является основной причиной осложнений. Тяжелые осложнения наступают после введения лекарственных препаратов, а в данном случае, выходит, бактамеда. Я не думаю, что об этом не знают члены комиссии Минздрава, в которую, понятно по какой причине, не включили независимых экспертов. Вряд ли, конечно, они могли повлиять на окончательное заключение, но в любом случае, скандал вокруг бактамеда однозначно продолжался, а так его, как говорится, спустили на тормозах, сделав крайними родителей и медсестер, которые якобы неправильно вводили препарат.
- И что вы намерены дальше делать?
- На сайте Европейского агентства по лекарствам, который регистрирует случаи нейропатий и проводит аналитику, зарегистрировано семь случаев нейропатий седалищного нерва после ампициллин–сульбактама за десять лет во всей Европе. А у нас зафиксировано 24 случая в течение двух лет. Известно, что начиная с 2012 года на азиатском континенте идет вспышка побочных эффектов после препаратов, содержащих ампициллин–сульбактам, в том числе и после бактамеда. Мы вписываемся в эту картину, происходящую на азиатском континенте, так как именно здесь очень часто продаются некачественные субстанции и поддельные лекарства.
Комиссия Минздрава не представила первичных документов из ошских больниц по ампициллин–сульбактаму. Я просила, но мне их не дали. Примечательно, что у меня имеются регистрационные материалы по бактамеду с 2012 года. Я попросила регистрационное досье на этот препарат с 2008 года, когда он был у нас зарегистрирован, но мне его не дали: дескать, это коммерческая тайна фирмы. Причем дело дошло до суда. И для наших судей коммерческая тайна чужой компании оказалась важнее, чем допуск депутата к информации, от которой зависит безопасность здоровья нашего народа, в том числе тысяч детей. Причем департамент лекарственного обеспечения не опротестовал этого решения. Значит, оно ему на руку?
Хотя регистрационное досье не может и не должно быть коммерческой тайной какой–либо компании. Наоборот, люди должны знать, что за фирмы поставляют к нам препарат, где и как проводились испытания, насколько он безопасен и какие последствия могут наступить после него. Речь же не идет о финансовых оборотах или сделках компании, а только о безопасности и качестве поставляемых или производимых ею препаратов.
Насколько смогла, я попыталась докопаться до истины, почему дети стали инвалидами после лечения бактамедом, вынесла этот вопрос на уровень парламента. Конечно, я не успокоюсь. Как уже сказала, обращусь в Генпрокуратуру и Европейское агентство по лекарствам, расскажу о сложившейся ситуации и буду просить их о содействии помочь разобраться, почему пострадали дети.
- Говорят, что наш фармкомитет не выдавал экспертного заключения об эффективности и безопасности препарата бактамед.
- Все регистрационные досье для их экспертной оценки должны направляться в фармацевтический комитет, возглавляемый профессором Зурдиновым. Но к ним регистрационное досье на бактамед даже не поступало, то есть экспертная оценка регистрационного досье бактамеда не проводилась ни в 2008 году при регистрации бактамеда, ни в 2013-м при его перерегистрации.
Подробности читайте во вторник, 23 июня, в газете "Вечерний Бишкек"
