Ширин Айтматова: За нейтралитет Минздрава дети расплачиваются здоровьем

Депутат Ширин Айтматова намерена обратиться в комитет ЖК по правам человека, конституционному законодательству и госустройству с письмом о нарушении прав кыргызстанцев на безопасное лечение. Речь идет о препарате бактамед, из–за которого у малышей отнимаются ноги.

"Департамент лекарственного обеспечения вместо того, чтобы разобраться, что произошло с детьми после уколов антибиотика бактамед, считает, что их сделали просто неправильно. Может быть, в каких–то случаях это и так, но не всем же 24 пострадавшим! Это ЧП для любой страны, кроме, похоже, Кыргызстана. Сколько детей должны еще пострадать, чтобы Минздрав и его департамент выяснили, почему они пострадали?! Всех устраивает позиция, что ничего страшного, мол, не произошло, - говорит депутат ЖК Ширин Айтматова, настаивающая на создании независимой комиссии, которая разберет все эти случаи. - И по каждому из них надо разбираться индивидуально".

- А какова позиция Минздрава?

- Я долгое время надеялась на улучшение в работе Минздрава. Ждала объективного подхода от нового министра Батыралиева, который очень правильно всегда выступает в парламенте и говорит в интервью так, что вызывает доверие. Но когда идут разбирательства, требующие государственного подхода, то почему–то Минздрав уходит в сторону. Батыралиев заявил, например, что он нейтральный человек. Но быть таковым, тем более занимая ответственный пост, невозможно в наше время. В одном из своих интервью министр сказал, что, дескать, в спорных ситуациях есть нападающая и защищающаяся сторона. Я, выходит, нападающая, поскольку постоянно говорю о том, что за два года у более 20 детей, которым делали уколы антибиотика бактамед, начались проблемы с ногами, что необходимо выяснить причину этого.

В июне 2014 года я написала в Минздрав письмо с просьбой разобраться с ЧП. На тот момент пострадали семеро малышей. Была образована комиссия, которая пришла к заключению, что проблема, дескать, существует, но произошло с детьми такое якобы потому, что уколы малышам делали сами родители. Мне начали открыто говорить, что я искусственно раздуваю скандал с бактамедом, что это часть моей предвыборной программы. (Пользуясь моментом, хочу заявить, что не иду на выборы. Но родителям тем не менее внушается, что я для своей карьеры хочу воспользоваться их горем.) Кстати, к концу работы минздравовской комиссии пострадавших было 20 человек. Сегодня их уже 24. И не исключено, что будет больше. Минздрав по–прежнему держит нейтралитет. Последняя жертва бактамеда - двухмесячная девчушка, у которой не двигаются пальцы на ножке. Неужели за нейтралитет Минздрава дети должны расплачиваться своим здоровьем?

- А как расценить письмо врачей в поддержку бактамеда?

- Действительно, двести врачей Нацгоспиталя подписались под письмом в защиту бактамеда. Может, лекарство и впрямь хорошее, но тогда почему возникают такие серьезные осложнения у детей после инъекций? Проблема–то не во мне, а в том, что департамент лекарственного обеспечения пропустил с нарушениями в процедуре регистрации на рынок проблемный препарат И ДЛО выгодно ставить ударение на том, что осложнения возникли из–за того, что родители сами делали уколы детям. Но почему то же самое происходит и после инъекций, сделанных крохам в медицинском учреждении медсестрами с 30–летним опытом работы?

Кстати, в американской аннотации к оригинальному препарату уназин написано, что детям до года внутримышечно назначать этот препарат не рекомендуется. Но в инструкции его генерика - бактамеда не упоминается о безопасности внутримышечного введения детям. Наоборот, преподносят, что это эффективный антибиотик для детей и беременных.

К тому же в регистрационном досье бактамеда говорится, что он производится на экспорт. А наш департамент лекарственного обеспечения по закону должен регистрировать только те препараты, которые имеют разрешение на продажу в стране–производителе. Более того, фирма сменила площадку производства препарата. Когда это происходит, компания должна перерегистрировать препарат у нас по полной схеме, но департамент регистрирует его опять же по упрощенной. Случайно или нет, но после того как фирма поменяла место производства бактамеда, с препаратом и начались проблемы в виде осложнений после его применения.

Я написала письмо в комитет ЖК по социальной политике с просьбой обсудить эту ситуацию. Там почему–то долго не давали мне ответа. И, будучи на заседании своего комитета по правопорядку, я вдруг узнаю, что мои коллеги по депкорпусу вот–вот начнут рассматривать вопрос по бактамеду. Представители департамента лекарственного обеспечения уповали на то, что у них, дескать, нет желтых карточек на это лекарство, а стало быть, нет официальных жалоб. В таком случае чего, мол, добивается Айтматова?

Комитет поручил Минздраву провести служебное расследование. Но получается, что опять расследование будет закрытым, без привлечения независимых экспертов, общественности.

- Почему действительно нет желтых карточек?

- Врачи боятся их выставлять. Одна из докторов выставила карточку на небезызвестный препарат репретин, кстати, той же фирмы, производящей генерик бактамед так чуть ее до инфаркта не довели. У нас желтая карточка воспринимается не как предупреждение производителям препарата о том, что с ним что–то не так, а как сведение счетов с кем–то.

-Чем закончились суды по иску фармкомпании "Ротафарм" о защите чести, достоинства и деловой репутации против вас?

- Разбирательство еще продолжается. Меня обвиняют в том, что я якобы лоббирую интересы компании, производящей другой препарат для больных с хронической почечной недостаточностью - рекормон. В суд были представлены истории болезни нескольких пациентов, которых лечат репретином, чтобы показать, какой, мол, это хороший препарат. Но у экспертов возникли подозрения, что истории болезни сфальсифицированы, что и доказало заключение специалиста судебно–почерковедческой экспертизы. Мы также проверили и все подписи больных под письмом в защиту репретина и установили, что немало пациентов не подписывалось под этим заявлением, и вообще даже не знают, о чем идет речь.

Другие поставили свои подписи, не читая письма. Но тем не менее я проиграла "Ротафарм" суды двух инстанций и намерена обратиться в Верховный. Как говорят мне люди с большим опытом работы в судебной системе, каждый последующий суд менее коррумпированный.

Для меня эти судебные процессы напомнили фильм "Левиафан", но только в Кыргызстане. Я участвовала, кроме своих заседаний, на процессах по делу врачей - "Ротафарм" против медиков. И как бесцеремонно и неуважительно вела себя судья по отношению к профессорам, которые были ответчиками и которые всего лишь высказали свою профессиональную точку зрения на препарат фирмы "Ротафарм".

И в моем случае почти то же самое. Горсуд, например, посчитал, что регистрация репретина в Кыргызстане была законной. Отнюдь, и у меня есть документы, подтверждающие обратное, которые суд не захотел принять во внимание.

- Говорят, что компания "Ротафарм" не стала участвовать в тендерах якобы из–за давления на нее.

- Фирме, похоже, выгоднее раскручивать ситуацию якобы с давлением на репретин. Никто его не запрещал. Как известно, срок регистрации этого препарата в нашей стране истек, и будет ли фирма перерегистрировать его, зависит не от меня. Ведь в этот раз ей придется подтвердить наличие клинических испытаний, а тут могут возникнуть проблемы.

Хотя сейчас усиленно раскручивается ситуация, дескать, компанию выгнали с рынка, и такая–сякая Айтматова стояла во главе этих гонений. Я побывала во всех лечебных учреждениях столицы, где проводится гемодиализ, разговаривала с больными, которые меня благодарили за то, что у них наконец–то есть лекарство, которое им помогает. Я увидела радость в глазах больных и услышала искреннюю благодарность. И все безосновательные обвинения меня в лоббировании рекормона такая мелочь по сравнению с тем, что говорят больные.

- Вы в связи с тем, что так глубоко вникли в проблемы больных с хронической почечной недостаточностью, не поднимали вопрос об операциях по пересадке почки?

- Конечно, на этой комиссии мы говорили и об этом. Пересадка органа - реальное будущее для людей с хронической почечной недостаточностью да и страны, более экономична по сравнению с гемодиализом. И такой проект разработан и принят парламентом. Но пока, на мой взгляд, витать в облаках рановато. Надо наконец решить проблемы земные - с поломками гемодиализных аппаратов и их ремонтом.

- А в чем причина поломок? В изношенности аппаратов? И почему затягивается ремонт?

- Парламентская комиссия разбиралась с этим вопросом. Аппараты, безусловно, работают с большой нагрузкой, так как нуждающихся в процедуре больных очень много. Но есть и другая причина - оборудование чувствительно к нашей воде, которая сильно минерализована. И если ее не фильтровать, что у нас не делается, то это приводит к поломкам. Плюс постоянные скачки электронапряжения.

Самое интересное, что в "Юрфе" такого нет - там установлены хорошие фильтры и электрогенераторы. Поэтому в решение комиссии мы хотим включить пункт о том, чтобы в бюджете были заложены средства на установку системы фильтрования воды, электрогенераторов и стабилизаторов для аппаратов искусственной почки. Даже если в стране будут проводиться всем желающим операции по пересадке почки, всегда останутся больные, которым по каким–то показаниям они противопоказаны. А стало быть, их спасение в гемодиализе.

А что касается сроков ремонта, то они затягиваются, потому что у нас нет представительств фирм по обслуживанию установленных гемодиализных аппаратов. Например, представительство известной немецкой фирмы "Фрезениус" находится в Узбекистане.

Непонятная ситуация сложилась и с контрактами по техобслуживанию аппаратов. Деньги на их ремонт постоянно выделялись, но выяснилось, что Минздрав в течение нескольких лет не выплачивал их этой компании, и она прислала счета на десятки тысяч долларов за последние два года с заявлением, что если они не будут погашены, то в дальнейшем компания отказывается ремонтировать аппараты.

Я вплотную занялась этим вопросом и выяснила, что большая часть денег на гемодиализ выделяется Всемирным банком. Руководство ВБ при встрече пояснило, что, действительно, счета на оплату услуг по ремонту аппаратов пришли. Но они не могут их оплатить задним числом. А главное - куда делись те деньги, которые ВБ уже выделял на ремонт?

Подробности читайте в пятницу, 15 мая, в газете "Вечерний Бишкек"