Богдецкий: Ресурсы в недрах на десятки миллиардов долларов - это басня

Один из разработчиков стратегии развития горнодобывающей отрасли до 2052 года, которую консорциум экспертов готовил по заказу Минэкономики при поддержке USAID, поделился с "ВБ" информацией о запасах полезных ископаемых.

- Что бы вы ответили на заявление о том, что в недрах Кыргызстана есть вся таблица Менделеева?

- Если говорить в геохимическом аспекте, то в любой горной породе содержатся все 92 природных элемента таблицы Менделеева. Другое дело - какое там содержание. Например, в гранитах есть золото, но содержание его настолько мало, что его нужно поднять хотя бы в тысячу раз, чтобы драгоценный металл представлял промышленный интерес.

На самом деле промышленных запасов в Кыргызстане достаточно ограниченное количество. То, что мы несметно богаты, - это басни и преувеличение.

Можно сказать, что для населения в 5,6 млн человек у нас неплохие запасы. Большим плюсом является то, что хорошо и детально изучена территория. Очень низкая вероятность того, что мы найдем еще какие-то месторождения. Они, вероятно, есть, но не выходят на поверхность, поэтому нужны огромные вложения на разведку.

При разработке стратегии развития горнодобывающей промышленности Кыргызской Республики мы оценили сначала возможности горной отрасли, прежде чем думать как ее развивать.

Чтобы освоить все богатства, нужно по нынешним ценам примерно $8 млрд. Если продадим чисто гипотетически все полезные ископаемые, которые можно извлечь, то страна заработает $15-18 млрд.

- Но есть месторождения, которые в ближайшие несколько десятилетий отработать невозможно?

- Например, про Джетимское месторождение железа говорят, что государство может заработать триллион долларов при его разработке. Но там низкосортные и в основном бедные руды, и если в ближайшие лет 30 не появится технологий для извлечения железа из таких руд, если не будет близко железной дороги для транспортировки продукции, возможность его разработки останется под вопросом. Аналогичная ситуация с крупными месторождениями алюминия (Зардалек в Баткенской области и Сандык – в Нарынской). Там не привычные и легкие для переработки бокситы, а нефелиновые сиениты. Для получения алюминия потребуется построить очень сложный промышленный комплекс, включающий производство цемента щелочей, изготавливаемых из промежуточных продуктов алюминиевого производства. И на все это нужно огромное количество электроэнергии, которым мы не обладаем. Так что разработку этих месторождений можно отложить на несколько десятилетий.

- Что выгодно добывать в Кыргызстане на сегодняшний день?

- Золото. Но нужно понимать, что золотые проекты короткоживущие. Как правило, через 10-15 лет разработки они закрываются.

При цене $1 700 за унцию в Кыргызстане становится очень выгодно разрабатывать такие месторождения, как Ункурташ, Талды-Булак Таласский, Чаарат – второе после Кумтора по последним оценкам. Там, по прогнозам, 175 тонн золота. При цене в $1 500 это месторождение считается маленьким, там выгодно извлекать только часть. При нынешних ценах в $1 250 их отрабатывать невыгодно.

- Развитие угольной промышленности упирается в отсутствие железной дороги?

- Да. Выгодно добывать уголь, но проблема в неразвитой инфраструктуре и разобщенность, когда на разработку одного месторождения раздаются лицензии многим компаниям.

Хотел бы подчеркнуть, угли у нас не очень качественные, их нужно перерабатывать на месте, преобразовывая, например, в электроэнергию.

В Узгенском бассейне есть дорогой коксующийся уголь, но месторождение выгодно будет разрабатывать, если около месторождения пройдет железная дорога. Без этого будут слишком высоки транспортные расходы на перевозку угля.

- Какие месторождения еще в рейтинге приоритетных?

- Интересно месторождение олова Трудовое в Сары-Джазе. С ним тоже поступили, к сожалению, не очень обдуманно, раздав лицензии разным небольшим компаниям. Лучше бы было, чтобы одно крупное предприятие отрабатывало все участки, как и проектировалось в советское время. Сейчас там у всех скупают лицензии китайские компании, вероятно, чтобы объединить потом в одно предприятие.

Но для создания мультипликативного эффекта, конечно, нам нужно развивать переработку. В советские времена 30-процентный концентрат олова вывозили на переработку в Новосибирск. Но выгода государства будет выше, если концентрат доводить до металла и сплавов. Например, Кара-Балтинский горнорудный комбинат вполне мог бы освоить, т. к. имеет необходимые мощности и технологию.

Но нужно все-таки решить вопрос, каким образом наладить переработку, когда лицензии на разные участки одного месторождения раздали мелким недропользователям.

- А что касается стройматериалов?

- Я бы назвал нерудные материалы следующими по приоритетности. Их запасы просто огромны, но как всегда подводит инфраструктура. Во-первых, на юге республики в Центральном Тянь-Шане у нас много известняка, но нам его приходится импортировать из Казахстана, т. к. транспортировка автомашинами дорога, в Казахстан имеется железная дорога.

Во-вторых, у нас хорошие запасы высокосортного гипса. Но нужно стимулировать создание предприятий по изготовлению отделочных смесей, гипсокартона и прочее, чтобы добавленная стоимость оставалась в стране. Пока же у нас добывают ограниченное количество гипса.

В-третьих, в Кыргызстане выгодно добывать облицовочные камни, например, сары-таш – ракушечник. Он обладает хорошими потребительскими качествами, пользуется высоким спросом. Месторождение легкодоступно, легко отрабатывать.

Однако нужно обратить серьезное внимание на методы разработки. У нас взрывают огромные глыбы, от них много отходов, возникает трещиноватость. Можно было бы аккуратно надрезать стандартные блоки и пилить на плитку.

Кстати, компания "Спектр" и один токмакский завод получили лицензию на разработку участка Сары-Ташского месторождения в Ала-Букинском районе, купили итальянское оборудование, будут пилить плитку прямо на месте. Производство такой плитки легко пойдет на экспорт.

Драгоценных камней, интересных для промышленной разработки, у нас нет. Есть совсем немного бирюзы и рубинов, граната, больше для малых предприятий.

- Говоря о горнодобывающей отрасли, всегда кажется, что там только крупные проекты.

- Я бы рекомендовал малому горному предпринимательству уделить особое внимание. С 2023 года резко упадет золотодобыча. Высвобождается более 6 тыс. рабочих. Куда девать обученных горняков? Их можно занять в малом горном предпринимательстве.

Например, половину нефти в США добывают малые предприятия, имеющие одну-две скважины. И таких 10 тысяч.

Есть целый спектр полезных ископаемых, которые можно разрабатывать малыми предприятиями.

Очень не хочется, чтобы лицензии на этот промысел отдавали иностранцам. И это не будет дискриминацией. Во многих странах действуют законодательные нормы, разрешающие небольшие месторождения отрабатывать только местным гражданам. Например, у нас есть месторождение калийных удобрений, способ добычи которых очень простой. Но лицензия оказалась у китайской компании.

- А как быть с сурьмой и ртутью? Ведь развитые страны прекратили производство ртути.

- После закрытия производства цена на ртуть поднялась более чем в 20 раз. Если бы в развитых странах не запретили ртуть, Хайдарканский комбинат давно бы загнулся.

Ртуть продолжают использовать в производстве люминесцентных ламп, в больших объемах она нужна в содовом производстве в качестве катализатора. Естественно, в военной промышленности: ружье не выстрелит без капсюля из гремучей ртути. Самые большие объемы идут на диких старателей, которые добывают золото с помощью амальгамации (метод извлечения металлов из руд растворением в ртути). Поэтому сейчас главные потребители ртути – Африка и Южная Америка.

На экспорт ртуть сейчас производится только в Кыргызстане. Китай добываемую на своей территории ртуть использует для своих нужд.

Что касается запрета на производство ртути, то Хайдарканский комбинат против присоединения к Минаматской конвенции, предусматривающей отказ от добычи и применения ртути. Когда я был в Женеве, там говорилось о том, что в Хайдаркане нужно свернуть производство экологически ответственным путем. Но тогда я сказал, что для нашей страны больше важна социальная ответственность перед жителями поселка, которые работают на комбинате. Европейцы говорят, что помогут перепрофилироваться, если мы закроем производство. Руководство же комбината заняло другую позицию: пусть сначала помогут, а потом закрывают.

- Как можно перепрофилировать предприятие?

- Например, в регионе есть небольшие месторождения золота, при этом на Хайдаркане обогатительная фабрика простаивает. Можно не делать на каждом месторождении свою фабрику и хвостохранилища, а возить руду на предприятие, используя и рабочие руки, и транспорт, и другую инфраструктуру Хайдарканского комбината. Таким образом можно перейти на переработку золота.

Кадамджайский же комбинат давно перерабатывает сурьму из России и Казахстана, т. к. в настоящее время у нас нет сурьмы для промышленного производства. Месторождение, расположенное в самом поселке, перестали разрабатывать, когда цены на сурьму сильно упали. Но сейчас они повысились в четыре раза, поэтому перед владельцами комбината надо поставить вопрос о перспективах разработки. Конечно, для начала нужно посчитать затраты на добычу сурьмы, которые всегда очень высокие.

- Перспективна ли разработка хвостохранилищ?

- Извлечение полезных ископаемых из хвостохранилищ проходит те же этапы, что и разработка месторождений. Их нужно разведать и определить, сколько там металлов, в каком они состоянии, какие нужны технологии. Уже применяются новые технологии, которые более экономичны, поэтому содержимое можно домалывать и извлекать металлы.

В любом случае нужно принимать решение о выгоде извлечения после тщательного анализа. Всего в Кыргызстане примерно 40 хвостохранилищ, но нужно изучать их содержимое, чтобы понять, что выгодно отрабатывать.

Что касается выдачи лицензий на разработку хвостохранилища, то правовая база в Кыргызстане недостаточно продумана. Например, на территории Орловского комбината есть такой объект, который является собственностью предприятия, находится у него на балансе. Оно само должно решать, отрабатывать или нет. Но у него не продлили лицензию, т. к. орловчане забыли подать вовремя заявку на продление. Какая может быть лицензия на чужое имущество?

На Терексайском руднике в советское время добывали сурьму, выбрасывая золото в хвостохранилище. Сейчас нужно разведать его, чтобы понять, сколько же там золота. Впрочем с этим рудником довольно запутанная история. Он находится на балансе "Кыргызалтына", но одна турецкая компания попросила поисковую лицензию на территорию, где находится хвостохранилище. Госгеологоагентство лицензию выдало, т. к. не знало, что хвостохранилище находится именно там. Турки же решили, что получили право отработать хвостохранилище. "Кыргызалтын" сделать им это не позволил, потому что объект является его имуществом, и в этой ситуации оказался правым.

Большинство хвостохранилищ находятся на балансе МЧС, из них, скорее всего, можно добывать только уран.

Считаю, что добычу металлов из хвостохранилищ нужно освободить от роялти, потому что разработчики будут работать с отходами производства. И если мы хотим стимулировать переработку, то зачем нагружать избыточными налогами?