Нурлан Асанбеков: Театральный сезон закрыли с чувством надежды

Государственный национальный русский театр драмы имени Чингиза Айтматова попрощался со своими зрителями до осени. Сезон был непростым: скандалы, смена руководства, громкие судебные дела. Что дальше? Чем театр жив сейчас и что ждет публику в будущем? Об этом мы говорили с его художественным руководителем и главным режиссером Нурланом Асанбековым

Боремся не за материал, а за уверенность

- Нурлан, Русский театр закрыл сезон. Что сейчас чувствуете?

- Закрыли сезон с чувством... надежды, что ли. Уже запланировали, какие спектакли будем ставить в будущем сезоне. Ведь в репертуарном плане мы оголены.

- И все–таки с надеждой...

- Естественно. Мне посчастливилось работать с Владиславом Пази. Был у него ассистентом. С тех пор много нереализованных идей. Помимо меня, есть режиссерский резерв: Нелля Плешакова, Марат Амираев, Валера Крайнов. Будем привлекать и молодых режиссеров, чтобы пробовали свои силы. Детские спектакли станем делать. Появятся экспериментальные постановки. Без каких–то изысков, новой методологии театру тяжело быть в авангарде эстетической мысли.

- За недолгий период, что вы являетесь худруком и главным режиссером, выпущено два спектакля - "При чужих свечах" и "Театру конец?..". Вы ими гордитесь? Может, вам за них стыдно?

- Я не должен за них стыдиться. Да, я главный режиссер и, значит, отвечаю за каждую театральную единицу. Моя задача - работать с режиссерами над их ростом. Нелля, например, уже в Махачкале ставила, здесь тоже. Но раньше постановки были осторожные. Не каждому дирижеру доверяют оркестр. Так и тут: не всякому режиссеру позволяют ставить.

Что касается названных вами спектаклей. Я сейчас борюсь не за материал, а за то, чтобы молодые коллеги приобрели уверенность. По ощущениям, по психофизике вижу, пока этого нет. Но то, что сотворил Марат Амираев ("Театру конец?.." - Авт.), это край эксперимента для нашего сознания. Это дорогого стоит. Не каждый режиссер рискнет выражаться в такой форме. Марат, кстати, скоро приступит к "Романтикам" Ростана. Вообще мы стараемся обговаривать концепцию, идейную составляющую спектакля, насколько он будет воздействовать на зрителя. Каждый спектакль должен приносить прибыль: в материальном или духовном плане. А Нелля в будущем сезоне поставит "Женитьбу Бальзаминова".

- Выпуск спектакля по Островскому планировался еще в конце этого сезона...

- Гнать опасно. Прежде чем войти в этот театр, я анализировал ситуацию. Среднее возрастное звено актеров - очень жидкое, истощенное поколение. Старшее... Вроде бы недавно это были зрелые мастера, но время идет, а они еще не насытились, не наигрались. Каждый актер должен проявить себя на сцене, иметь роль, в которой может показать свое мастерство. Такой была политика Владислава Борисовича. Я с ней согласен. Ну а молодое поколение, оно немного не той подготовки.

На следующий год поставили задачу - пригласить педагога по сценречи. У нас есть Зинаида Михайловна Петренко, другие преподающие актеры. Но к своим быстро привыкаешь. Человек же со стороны слышит по–другому. Как ни крути, но в Азии мы говорим не так, как в средней полосе России. Хотя по части креатива наши режиссеры не хуже российских коллег. И чувствовать какую–то ущербность мы не должны. В течение года будем работать над этим. Не зря же я делаю двойной, тройной состав "Стеклянного зверинца".

- Кстати, об Уильямсе. Мы слышали, именно этим спектаклем будет открываться новый сезон и поставите его вы.

- Я не так амбициозен. То, что я главный режиссер, не значит, что сезон должен открываться моей постановкой. Когда четко будет ясна концепция, произведение созреет в визуальном плане у меня и художника, тогда и приступим к работе. Главное, чтобы спектакль получился хорошим.

Судебная тяжба пользы не принесет

- Как будет строиться репертуарная политика будущего сезона? Скандалы скандалами, но зрителя интересует то, что он увидит на сцене.

- Мы уже распланировали постановки на весь сезон. Будут работать два приглашенных режиссера. Помимо того что уже озвучил, хотим поставить "Неправильную сказку". Юлдаш Нурматов будет курировать молодых коллег. Кроме режиссеров, мы должны воспитывать и театральных художников. Их у нас единицы. Недавно ушел из жизни Шарип Жайлобаев. Так что сейчас мы оголены в плане кадров.

Мое желание - больше ставить. Я не зря оставил пост директора ТЮЗа. Отвечать за туалетную бумагу, думать, дадут электричество или нет, не по мне. Здесь за материальную часть не отвечаю. Мы сразу договорились с Александром Кулинским, кто и чем будет заниматься.

- Вопрос восстановления спектаклей, бывших в репертуаре при прежнем руководстве, как–то решается?

- Предыдущий директор считал себя продюсером даже тех спектаклей, которые ставил я. Но я понял, что не нужно входить в полосу раздражения.

- То есть с этими спектаклями распрощались?

- Не знаю. Посмотрим. Не хочу ввергать труппу в состояние судебного разбирательства. Имеет он права на эти спектакли, не имеет? Это долгий процесс. Судебная тяжба нам, например, пользы не принесет.

- Забыть и идти дальше?

- Да. Неужели мы настолько ограниченны, что не сможем найти других пьес?! Их миллионы. Есть друзья в России, Казахстане - режиссеры, готовые работать за минимальное вознаграждение: Вячеслав Виттих, Татьяна Захарова, Анатолий Слюсаренко. Может, нашего знаменитого соотечественника Евгения Марчелли удастся пригласить.

Я не остановился на деятельности только Русского театра. Есть свои проекты. Приглашаю режиссеров из Таджикистана, Литвы ставить в Оше, Нарыне, Таласе. Параллельно веду переговоры на ближайшую перспективу, чтобы эти люди поработали на сцене Русского театра. Глядя на них, будем учиться. Театр должен быть новым.

Контрактно–договорная система - спасение от деградации

- В разгар весенних событий много говорилось о тяжелом моральном климате в коллективе. Увидев все изнутри, что можете сказать по этому поводу?

- С творческим составом у меня проблем нет, хотя это, может, и звучит несколько самоуверенно. Касаемо материальных вопросов: Борис Дмитриевич немного опередил время, когда ввел контрактно–договорную систему. Но я тоже ее сторонник. Когда творческая личность перестает работать над собой, наступает деградация. Я считаю, все творческие учреждения постепенно нужно переводить на контрактную систему. Хороший пример - Франция. Там государство выделяет театру квоту - фиксированную сумму. Но и театр зарабатывает. Актеров приглашают на сезон, три года. А мы еще живем в советской системе. Однажды попав в штат, человек спокоен до пенсии. Актеры, даже не зная роли, получают зарплату. Есть театры, где выходят на сцену один–два раза в сезон. Нам не хватает ювелирного отношения к профессии.

Каждому учреждению культуры, по–моему, нужен совет попечителей. Министерство культуры дает направление, а оценивать его работу должна общественность.

- За три месяца еще не пожалели, что согласились прийти в Русский театр?

- Нет. Жаль, что иногда силы уходят не на творчество, а на преодоление косности. Нашим политикам до культуры, по–моему, нет дела. Они заняты дележкой портфелей. А должна быть государственная система ее развития.

Каждый этап того или иного театрального процесса сопряжен со многими "благодаря" и "вопреки". Культуре нужно развиваться независимо от того, какие происходят экономические процессы. Должно быть облагораживание общества. Мы будем стараться давать свои представления каждую неделю, но в то же время отвечать за качество. Просто так актеры уже не станут выходить к публике. Будем искать. "Пятый отсек" - интересная площадка. Можно в фойе что–то ставить. Пусть будут моноспектакли. Мне Русский театр представляется как театральный центр. Не обещаю, что скоро, но постепенно будем двигаться. Я люблю все делать вдумчиво, как забивать сваи - четко, жестко, чтобы долго стояли.