Фидана Алиева: Работа медиаторов разгрузит судей от незначительных исков

Еще в прошлом году депутаты парламента Эркингуль Иманкожоева, Каныбек Иманалиев и Чыныбай Турсунбеков инициировали проект закона "О примирительной процедуре с участием посредника (медиации) в КР", вынеся его на широкое обсуждение общественности. В конце февраля - начале марта этого года решение о принятии нововведений должно быть принято. О том, что включает в себя эта процедура и как она применяется на практике, в интервью "ВБ" рассказала партнер по развитию и аналитик Центра медиации и правовых технологий Фидана Алиева.

- Расскажите, что такое медиация?

- Это альтернативное решение конфликтов с участием третьей, нейтральной и беспристрастной стороны. Медиатор – это человек, который не принимает решения, он помогает двум и более сторонам выработать его и создает для этого необходимые условия. Это конфиденциальность, нейтралитет и добровольность, сотрудничество и равноправие сторон.

Медиатор не навязывает решение, он может предложить выход для разрешения спора лишь в том случае, если обе стороны, с которыми он работает, хотят добиться одинакового результата. Но и настаивать на этом он не имеет права. В работе такого специалиста обе стороны равны в своих правах. Если медиатор изначально знаком с какой-либо из сторон или начинает кому-то симпатизировать, он должен отказаться от процедуры. Такие нормы должны быть закреплены и в законе.

Но я хочу особо подчеркнуть, что нужно разделять несколько понятий: у нас часто путают медиаторов с вестниками мира или переговорщиками. Но связи между ними как таковой, нет. Если говорить о вестниках мира, в их деятельности присутствуют лишь элементы медиации, но они не медиаторы. Это нужно понимать. Т

- Когда в Кыргызстане стал зарождаться подобный институт?

- Само понятие "медиация" стало употребляться у нас после трагических событий июня 2010 года. Тогда медиацию стали рассматривать как инструмент для разрешения межэтнических конфликтов. Но, вы знаете, был один момент, сыгравший не в пользу данного института. После тех событий международные доноры выделяли огромные средства на решение межэтнической напряженности посредством работы вестников мира. Но, по словам самих же международников, те не оправдали себя. При этом их путали с медиаторами, зачастую даже в СМИ. И тогда пошло негативное отношение, хотя это две разные сферы деятельности.

- Кто может стать медиатором?

- Однозначного ответа нет. Им может стать социолог, психолог и юрист. Но, по моему мнению, нужно еще и обладать таким талантом. Умение договариваться, разрешать споры – это особое искусство. На это должно накладываться обучение, и тогда можно работать медиатором.

Сейчас, на стадии становления подобного института в Кыргызстане, большинство тех, кто у нас практикует сегодня медиацию, - юристы. Это обуславливается еще и тем, что медиация имеет широкий спектр - это семейные, бизнес-конфликты, земельные споры и споры, касающиеся Трудового кодекса. Есть соглашения, которые требуют после подписания медиативного соглашения нотариального заверения. Поэтому, конечно, подкованность в основах юридического права быть должна.

- Есть ли реальная необходимость в подобных специалистах у нас в стране?

- Безусловно. Вы знаете, нас часто спрашивают: "А готов ли сегодня к этому народ?". Я считаю, если необходимость назрела, то готов. Главное – правильно объяснить.

Сегодня наши суды загружены, зачастую вместо разрешения действительно важных споров им приходится улаживать и мелкие конфликты, в которых люди ставят главной для себя задачей наказать противника, и не более. Рассмотрение множества дел в суде просто неоправданно. Часто предметом спора является незначительная сумма - к примеру, 10 тысяч сомов. Если учесть расходы - госпошлину, издержки на адвокатов, копирование бесконечных документов, транспортные и телефонные расходы, то в итоге сам спор становится невыгоден. Плюс судебная процедура занимает много времени. Здесь и помогает медиация, она должна использоваться в таких случаях.

Мы разговаривали с судьями, они сами жалуются, что загружены подобными делами. В итоге процент более важных разрешенных дел меньше, чем мог бы быть.

Приведу пример: в США сейчас 80% споров разрешается посредством альтернативных форм. Если эти 80% взять за сто, то 30% решается посредством третейского суда и 70% - медиация. Это очень хороший показатель.

У нас в стране зарождением этого института стал заниматься Институт общественной политики (IPP). Его представители обучили 50 медиаторов, которые на сегодня составили основу базы. Обучали их высококлассные казахстанские специалисты, имеющие многолетний опыт такой работы. Но нам, медиаторам, сегодня нужна практика, и потому мы беремся за все случаи. В будущем наш центр намерен заниматься бизнес-медиацией, в рамках которой мы будем заключать соглашения о применении такой процедуры. Чаще всего оно заключается партнерами по бизнесу, соучредителями, акционерами и так далее. В бизнесе это большой плюс, поскольку решение проблемы оговаривается документально еще до возникновения самого спора. Как правило, это пункт в договоре. Когда спор возникает, обе стороны автоматически придут на процедуру.

И, безусловно, медиация практически идеальна, когда речь идет о личных взаимоотношениях. Часто люди, которым тяжело идти на контакт, доверяются медиатору. Причем оба. И здесь нужно обладать навыками психолога.

- Что представляет собой сама процедура урегулирования конфликта с участием нейтральной стороны?

- Это поэтапный, пошаговый процесс. Она четко регламентирована, и отступать от этих правил мы не имеем права. Существует такое понятие, как "кокусы" – встреча отдельно с каждой из сторон. Оно строится на принципе равноправия сторон во всем. То есть если проводим определенное количество кокусов с одной стороны, такое же должно быть и с другой. Информация, полученная медиатором, не должна передаваться другой стороне. Это крайне конфиденциальный процесс. Бизнес-организации, кстати, часто привлекает именно это.

Вначале, конечно, мы говорим со второй стороной по телефону, приглашаем на индивидуальную встречу. Смотрим, как проблему видит одна сторона, потом вторая. Проводим анализ, после чего предлагаем сторонам провести процедуру медиации. При положительном решении проводится сам процесс. В ходе процедуры составляются юридически заверенные соглашения.

Но бывает и так: стороны хотят завершить спор, а медиатор видит, что решить его не получиться, тогда он имеет право отказаться от процедуры, если видит, что она не принесет результатов. Регулировщик несет серьезную ответственность, поэтому не должен терять время - ни свое, ни людей.

- Насколько дорого может обойтись такой переговорщик?

- Деньги не берутся, пока вторая сторона не пошла на контакт. Если медиация не была завершена, то процедура не оплачивается либо деньги возвращаются.

Вообще медиация существует как на платной, так и безвозмездной основе, где последняя нередко проводится в рамках донорских проектов. Есть социальная медиация, где играет роль статус обращающегося. То есть с гражданами из социально уязвимой категории мы будем работать бесплатно. Нужно помнить, что каждый конфликт индивидуален. К примеру, недавно к нам за помощью обратился человек, и мы увидели, что у него действительно нет денег. Конечно, мы поможем ему бесплатно. Тем более для нас это практика, которая сейчас так важна. Также мы планируем ежегодно проводить определенное количество медиаций бесплатно.

Касательно оплаты пока не принят закон, точных расценок нет, но могу точно сказать, что это будет значительно дешевле, чем в России или Казахстане. В России, к примеру, почасовая оплата работы составляет от 2 до 15 тысяч рублей в зависимости от сферы конфликта.

- Ощущается ли в вашей работе наша ментальность?

- Я бы назвала это больше незнанием. Нередко одна из сторон конфликта отказывается от процесса примирения, не идет на контакт, потому что воспринимает медиатора как адвоката, который представляет интересы враждебной стороны. Но мы разговариваем, пытаемся убедить, что это лучший выход, ведь в суде всегда один победитель, один проигравший. А здесь стратегия по принципу "выигрыш-выигрыш". Каждый получит что-то свое. Это и есть огромный плюс медиации – побежденных нет. Обе стороны должны остаться довольны. Если этого не получается – процедура признается несостоявшейся.

Вы знаете, ведь часто бывает так, что две стороны спорят вроде об одном, но каждому в итоге нужно что-то свое. Как в притче, когда у дерева апельсинов стояли двое и спорили об апельсинах. И когда пришел третий, он выяснил, что одному нужна была кожура, а другому мякоть. Так же и здесь. Иногда нужен незаинтересованный посредник.

- В каких случаях медиацию нельзя применить?

- Если одна из сторон недееспособна, имеет психические, психологически проблемы. В данном случае переговорческий процесс должен быть исключен.

- Какие организации уже занимаются примирительными процедурами?

- В стране их пока единицы. Это наш Центр медиации и правовых технологий, ОО "Дат шайым", практикующее семейную медиацию, Институт общественного анализа, Лига защитников прав ребенка, у которой основной упор сделан на ювенальную медиацию. Кстати, здесь, как нигде, заметны большие плюсы такой процедуры, ведь это подростки. Суд наносит им психологическую травму. И, как показала практика, через медиацию каждая сторона понимает свою ошибку, нет моральной травмы, дальнейшего озлобления, которое нередко ведет к повторению нарушений среди подростков и детей.

- Какую лепту вы намерены внести в принятие законопроекта и его дальнейшую эффективность?

- Одной из задач для себя мы видим построение досудебной медиации. Для этого мы провели встречи с представителя районных судов, которые вполне адекватно восприняли такую идею. Для них это хороший вариант разгрузки судопроизводства. Предполагается, что судья может назначить процедуру медиации, если видит, что конфликт не стоит решения в суде и его можно разрешить мирно.

Что касается законопроекта, самое главное - хотелось бы, чтобы он четко регулировал критерии отбора медиаторов, чтобы ими могли быть только профессиональны с базой подготовки. Необходимо также четко закрепить статус медиатора. Законодательно мы должны понимать, как поступить, если, к примеру, специалиста вызовут в суд для дачи показаний и ему придется разглашать конфиденциальную информацию. Такие спорные моменты должны быть отображены в документе. Там же необходимо учесть интересы и медиатора, и обращающихся сторон. В зависимости от сферы должны быть определены сроки процедуры. К примеру, в России и Казахстане это 60 дней. При крайне сложном процессе – максимум 180 дней.

Сейчас создается ассоциация, которую будет курировать правительство. Это будет саморегулируемый орган. В него войдут и те 50 медиаторов, которые сегодня уже прошли курс обучения. Многие из них начали заниматься практикой, вести работу. Они принимают непосредственное участие в дополнениях к закону: разрабатывают нормы, критерии.

- Вы рассчитываете на финансовую поддержку государства?

- Пока мы рассчитываем только на себя. Если в дальнейшем закон примут и будет создана ассоциация, было бы хорошо, если бы она получала какую-то помощь от государства. А мы, как независимые организации, финансируем себя сами. Это собственные средства. Пока мы вкладываем их без прибыли, чтобы учиться. В этой сфере средства международных доноров пока не присутствуют.

Сегодня у нас две цели: правильно проинформировать население о данной услуге и качественно ее предоставлять. Не хотелось бы, чтобы понятие путали с медитацией. Если мы будем правильно преподносить информацию, возможно, доноры начнут выделять средства. Но говорить об этом пока рано. Работать сейчас нужно самим и принести результаты. Это и правда благое дело в самом хорошем понимании.