Анэс Зарифьян: Политическая ложь наносит урон мне лично и вам тоже

Творчество Анэса Зарифьяна знакомо не только кыргызстанцам, но и многим любителям авторской песни, живущим в разных постсоветских республиках. Крутые повороты нашей истории побудили автора к созданию своеобразного жанра - поэтико-публицистического. Сейчас бард собрал все свои поэтические отклики и издал их шеститомником "Кыргызстанские хроники". О том, как удалось реализовать столь масштабный замысел, наш разговор с бардом, "политобозревателем" и профессором Анэсом Зарифьяном.

– Анэс Гургенович, чуть больше года назад в интервью "ВБ" по случаю выхода в свет вашего авторского видеофильма "Живя в Стране небесных гор…" вы упомянули о подготовке шеститомника "Кыргызстанские хроники". Честно говоря, сомнения одолевали: неужели удастся и сотворить, и, главное, издать столь объемный труд? Но вот удалось. Когда и как возникла идея собрать воедино поэтохронику двух десятков лет кыргызстанского суверенитета?

- К жанру поэтическо-публицистических хроник иронического склада я обратился еще в перестроечные годы. Затем собрал все свои событийные отклики – памфлеты, сатиры, песни, фельетоны – под одной обложкой с названием "Перестройкиада"…

- Слово-то с явным подтекстом: перестройки ада?

- В каком-то смысле. Это название родилось, кстати, на московской кухне у хорошо известной не только москвичам и россиянам, но и всем бишкекчанам и кыргызстанцам поющей поэтессы Вероники Долиной. И оно созвучно (без всяких претензий на эпическое величие) с той же "Илиадой". В равной мере как "Кыргызстанские хроники" невольно ассоциируются с "Марсианскими…" моего любимого американского писателя-фантаста Рэя Брэдбери.

– Запомнилось время, когда появилась ваша "Перестройкиада". Ведь это был памятный для всех нас 1991 год.

- Уж да, рукопись, которую уже почти набрали в первом тогда в Бишкеке частном издательстве "Книголюб", могла бы и не попасть к читателю, если бы достиг своей цели пресловутый гэкачепистский августовский путч. Но он, к счастью, провалился. А моя еще не до конца набранная книга только выиграла, пополнившись еще и антипутчевскими стихами. И все же одну ошибку, и весьма существенную, я тогда допустил.

- Какую же?

- Стал я перелистывать "Перестройкиаду" через несколько лет, уже живя в суверенном Кыргызстане, и вдруг с огорчением понял, что не всегда припоминаю, по поводу чего возник тот или иной отклик, что за персоналии упоминаются в моих стихах? Вот до чего стремителен ход Истории и сколь быстро забываются ее лихие повороты и действующие лица!

- Работа над ошибками была?

- Разумеется. Поэтому, взявшись за следующую книгу такого рода, отражающую уже постсоветский период – "Летопись Анэса из Бишкека, сложенную на исходе века вольным сатирическим пером – о великом, грустном и смешном", я уже стал предварять каждое стихотворение прозаической преамбулой. То есть событийным фоном, послужившим первопричиной рождения поэтических строк.

- Этот прием сохранился и в "Кыргызстанских хрониках".

- Но в более широкой форме. Сам я не проводил таких подсчетов, но думаю, что доля прозаических преамбул, комментариев, сносок в этих шести томах достигает 20-30 процентов общего объема.

- Признавайтесь, какие периоды кыргызской истории отражены в многотомнике?

- Ну, я бы выглядел смешно, претендуя на лавры академического историка, чей взор способен проникать в глубь столетий. Период, отраженный в моих скромных книгах: новейшая история суверенного Кыргызстана. Недаром я посвятил данное издание 20-летию своей Родины, хотя, к сожалению, не успел его выпустить аккурат к названной дате. А о чем эта моя летопись, моя санжыра, можно судить по названиям и заголовкам томов, глав, разделов.

- Вот том первый: "Из лет, которые недаром всецело связаны с Аскаром" – тут все ясно. А вот второй – "От весенней революции до декабрьской Конституции". Пошел бакиевский период?

- Равно, как и 3-й том: "На те же грабли наступив, власть вызывает новый взрыв". Ну а 4-й, 5-й, 6-й отражают события с 7 апреля 2010-го по 31 декабря 2011-го. Соответственно: "Послеапрельское бунтарство чуть не сгубило государство…", "C Конституцией восьмой к демократии самой?.." и "Сказ о том, как Кыргызстан свободный завершил период переходный".

- Получается, это временной отрезок от Акаева до Атамбаева?

- Да, от явления первого президента до избрания четвертого, со всеми событиями, коллизиями, потрясениями, которые мы с вами наблюдали и вместе переживали в это 20-летие.

- Не пытались подсчитать, сколько же событий, фактов, лиц уместилось в ваших книгах?

- Приличное число, если учесть, насколько бурно и неоднозначно развивалась наша новейшая история. Ведь мы пережили и период романтизма при раннем Акаеве. И зарождающийся, а потом уже и оборзевший непотизм его семьи. И народный бунт 24 марта 2005-го с его погромными ночами. И время бакиевщины. И грозные события 7 апреля. И вторую южную трагедию. И многое другое, что трудно забыть. А за всеми упомянутыми событиями стояли конкретные люди, личности, политики и политиканы, мыслители и вожаки толп, патриоты и оголтелые наци… Поэтому в этих томах почти нет места комплиментарности, а в основном превалируют жесткие, критические, в лучшем случае – юмористические оценки.

- Не боитесь, что вас обвинят: кто – в недостатке патриотизма, кто – в передергивании фактов, кто – в оскорблении своей собственной персоны?

- Ну, юмор, сатира, да и серьезная публицистика – жанры неблагодарные, даже опасные. Но тогда лучше практиковаться в соловьином лиризме, а не браться за описание реалий. Конечно, кое-кто из наших политиков, тех же господ депутатов, неопартийцев и прочих наверняка может высказать мне свои обиды. Но, как говорят американцы, в моих сатирах нет ничего личного. Более того, никто из героев этих книг не делал конкретно мне ничего худого. Чего не скажешь об их отношении к нашей стране! А коли так, то я имею право воспринимать политическую ложь, двуличие, жадность, глупость, малодушие – как наносящие урон мне лично, и вам тоже, и нашим детям – разве не так?! Главное, я старался быть честным в своих оценках.

- А уверены, что ваши оценки "на злобу дня" абсолютно достоверны, объективны?

- Конечно, нет. Более того, я говорю об этом чуть ли не в каждом томе. Прежде всего потому, что, не будучи профессиональным политиком, не мог располагать всей полнотой информации, а воспринимал происходящее только по доступным источникам: газетам, телевидению, личному общению. Но, согласитесь, таких, как я, большинство. Следовательно, многие мои высказывания можно рассматривать как выражение мнения если не всего населения, так определенной его части. Ну а коли я в чем-то добросовестно заблуждался, где-то перегнул палку, а где-то оказался излишне доверчив, недальновиден, та же история меня поправит.

- Книги ваши написаны, понятное дело, на русском языке. Вместе с тем в них часто встречаются заимствования из кыргызской речи. Насколько это было обязательным?

- Да нет в том никакой обязательности! К сожалению (абсолютно искреннему!), я так и не сумел освоить кыргызский язык. Но ведь, живя с давнишних пор (я-то – с самого рождения) на сей благодатной земле, разве мы не впитали в себя элементы ее культуры? Ведь и в бытовой разговорной речи мы зачастую, не задумываясь, используем ставшие нам родными кыргызские слова: салам, жакши, орто, аз-маз… Я, например, на вопрос "Кандай, Анэс?" автоматически отвечаю: "Жаман эмес". В рифму! А уж в стихи мои многие кыргызские слова так и просились! Правда, допуская, что книгу может взять в руки и человек, не живущий в Кыргызстане, я обязательно в сносках давал перевод таких слов.

- Ознакомившись с данным трудом, невольно задумываешься "о возможности его использования в качестве учебно-методического пособия". Будете заставлять своих студентов раскупать тираж, намекать, что зачет или экзамен не примите?

- Ну, это вы чересчур хватили! Я хоть и декан медфакультета КРСУ, над таким предназначением шеститомника не задумывался. Хотя, если кто-то из студентов сможет по нему лучше понять нашу страну и ее нынешний период развития, буду только рад.

- Каков тираж издания и где его можно приобрести?

- Тираж, друзья мои, огромный: аж целых 100 экземпляров! Но спасибо типографии родного универа и за такую помощь. Распространением книг я тоже, скорее всего, буду заниматься сам – это уже не впервой.

- В последнее время я что-то давно не встречал ваших политических откликов в Интернете.

- И не случайно. Потому что, завершая шеститомник, я пообещал сам себе и читателям поставить жирную точку в этой санжыре. Есть, помимо деканской работы, задачи поважнее. Хотелось бы записать все свои песни. Их ведь несколько сотен, а вышла в свет на двух виниловых пластинках и одном компакт-диске только малая толика. Ну и, конечно, надеюсь, что, несмотря на мое неравнодушие к политической жизни общества, лирик во мне еще не погиб. Вынашиваю новую книгу стихов, в которой уже не будет места ни революциям, ни конституциям.