Сегодня опять не состоится очередное заседание судебного процесса по 7 апреля
Процесс по 7 апреля продолжать невозможно
Сегодня опять не состоится очередное заседание судебного процесса по событям 7 апреля. На этот раз причина архиважная. Вопрос стоит кардинальный: будет ли вообще продолжен процесс по уголовному делу века? Адвокат троих подсудимых сотрудников службы государственной охраны Абдыкерим Аширов заявил ходатайство о прекращении судебного разбирательства и передаче уголовного дела N0 150–10–30 прокурору для восполнения пробелов следствия, неустранимых в суде.
Доводы защитника настолько основательны и очевидны, что в любой другой цивилизованной стране, где бал правит не политическая конъюнктура, а уважение к закону, такое ходатайство было бы немедленно удовлетворено. Адвокат не говорит о таких высоких материях, как историческая справедливость и уж тем более торжество правосудия. Он просто призывает кыргызскую Фемиду обеспечить полное и объективное исследование обстоятельств дела, не нарушая при этом права и законные интересы участников судебного процесса.
По сути, ашировское ходатайство стало своеобразным реестром ошибок, провалов, надуманных обвинений, которые подарила истории оперативно–следственная группа.
— Та картина событий 7 апреля 2010 года, которая предстала перед нами в результате двухлетнего судебного разбирательства, после показаний свидетелей, участников столкновений, подсудимых, совершенно не совпадает с теми выводами, которые сделало обвинение, — рассказал корреспонденту “ВБ” Абдыкерим Аширов, — и свидетельствует прежде всего о политическом заказе. Очевидно, что расследование проведено поспешно, с явным обвинительным уклоном.
Крыша — это место службы, а не преступления
Подзащитных адвоката Аширова, снайперов СГО, обвинили в том, что 7 апреля они находились на крыше “Белого дома”, стреляли, и каждый из них, как и все остальные подсудимые, по логике обвинения, убил 76 и ранил 306 мирных митингующих.
— Во–первых, — объяснил адвокат, — то, что они 7 апреля 2010 года находились на крыше “Белого дома” — это не преступление, а их служебная обязанность. Сотрудники СГО несли там службу и до 7 апреля, и после него. Это место дислокации при выполнении основной боевой задачи — защиты объекта № 1 и первых лиц государства от возможной террористической угрозы с крыш близлежащих зданий. Причем работали они по горизонтали. Это предусмотрено порядком несения службы.
И если уж обвинять их в том, что они кого–то убили или вообще стреляли, следствие должно было безотлагательно провести экспертизу их табельного оружия. Но этого сделано не было!
Руководитель следственно–оперативной группы постановление о назначении такого исследования отозвал якобы “из–за дефицита времени на расследование данного уголовного дела”. Таким образом важнейшее обстоятельство дела не исследовано, один из ключевых вопросов не может быть решен в суде.
Более того, в защиту сотрудников СГО свидетельствуют данные идентификации пуль и гильз, собранных на площади или извлеченных из тел раненых, убитых. Судебно–баллистическая экспертиза показала, что они не могли быть выпущены из табельного оружия подсудимых.
Обвинение предъявило как главный козырь еще одну экспертизу о том, что табельное оружие подсудимых является огнестрельным и находится в пригодном для употребления состоянии. Но это же чистая формальность, и без того известно, что все оружие в таких службах пригодно к стрельбе. И уж это обстоятельство никак не может быть основанием для обвинения в убийстве.
Что же — каждый убил 76 человек?
На чем же тогда построено обвинение? Только на показаниях потерпевших, что стрельба из огнестрельного оружия производилась со стороны Дома правительства. В ходе судебного следствия установлено, что это была настоящая война. Стреляли отовсюду — с крыш здания “Илбирса”, Исторического музея, Дома профсоюзов. Стреляли и вовсе “немирные” митингующие, после “Форума” обеспечившие себя автоматами, минометом и т.д.
— При этом показания потерпевших, их представителей и свидетелей носят общий характер, безадресны, — считает адвокат Аширов. — Никто из них конкретно не показал на подсудимых как на лиц, совершивших убийство. Все сотрудники СГО, “Альфы” обвинены коллективно, хотя закон требует, чтобы каждому была предъявлена конкретно его, индивидуальная вина. Иначе получается полное беззаконие и абсурд.
Ведь если следовать логике обвинения, то на телах убитых и раненых на площади Ала–Тоо должны быть по 20 с лишним (по количеству подсудимых), а то и больше пулевых отверстий. Но у каждого пострадавшего, согласно судебно–медицинским экспертизам, только по одному ранению, за исключением 4–5 лиц.
Вот пусть следствие нам и скажет, кого конкретно убил каждый из подсудимых, из какого оружия и при каких обстоятельствах. А если не может — пусть снимает все обвинения, а не творит тот беспредел, что продолжается уже два года под названием “суд по 7 апреля”.
Тем более следствием так и не установлено, какое количество военнослужащих, работников милиции, из каких подразделений находились около “Белого дома”, на его этажах. Их было много, самых разных, о чем свидетельствуют многочисленные видеодокументы, показания очевидцев. Почему же обвинение предъявлено избирательно, только небольшому кругу лиц, которые находились на “месте преступления” по долгу службы?
Ни на один из этих вопросов ответов нет. А без них, как совершенно справедливо считает адвокат, полное и объективное рассмотрение дела невозможно. И в этом ходатайстве его поддерживает большая часть защитников подсудимых.
Адвокат требует...
Что, наконец, должно сделать следствие? Разобраться и дать юридическую оценку некоторым, ну хотя бы самым важным обстоятельствам тех кровавых и страшных апрельских событий.
Соответствует ли митинг граждан около здания “Форума” и на площади Ала–Тоо действующей в тот момент Конституции Кыргызской Республики 2007 года и Закону Кыргызской Республики “О праве граждан собираться мирно, без оружия, свободно, проводить демонстрации и шествия”? Объективно — сборище было несанкционированным, а значит, вне закона.
Не исследованы факты захвата митингующими огнестрельного оружия, боеприпасов, военного транспорта, снаряжения у военнослужащих и работников милиции, сопровождавшиеся физическими глумлениями над ними. И уж тем более не рассматривался вопрос о применении незаконно захваченного оружия на площади Ала–Тоо. Почему? Ведь это тоже было преступление.
Не дана юридическая оценка факту захвата гражданами военного БТРа во дворе ГКНБ КР и производство выстрелов из него по военнослужащим и зданию Дома правительства на площади Ала–Тоо. И это тоже необходимо, чтобы понять, что на самом деле творили демонстранты и почему никто из них не ответил за это.
Необходимо разобраться с местами гибели и ранения граждан. Они установлены необъективно. Орган следствия исходил из общей ситуации, что они погибли или ранены на площади Ала–Тоо. В ходе расследования не допрошены медицинские работники “скорой помощи”, являющиеся свидетелями о месте подбора раненых и убитых. Не установлены и не допрошены гражданские лица, оказавшие помощь раненым, а также доставившие убитых в медицинские учреждения. Необходимо точно знать, где конкретно “схватил” пулю раненый. По показаниям потерпевших, подавляющее их большинство были ранены или застрелены за пределами территории Дома правительства. Тогда как в суде установлено, что в отношении граждан со стороны защитников “Белого дома” применялось огнестрельное оружие в тот момент, когда они неоднократно врывались во двор объекта № 1, преодолевали ограждения.
Подлежат исследованию показания свидетелей о причастности к стрельбе против митингующих неустановленных военнослужащих, не относящихся к вооруженным формированиям Кыргызстана, о стрельбе с крыш зданий “Илбирса”, Исторического музея, Дома профсоюзов, жилого дома по проспекту Чуй.
Следствие не удосужилось посмотреть многочисленные видеосъемки с площади Ала–Тоо и не дало юридической оценки зафиксированным на них событиям. А ведь это самые объективные свидетельства о том, что в действительности творилось там.
Ходатайство Аширова — революция в деле о революции
Так говорят о заявлении адвоката его коллеги. И это похоже на правду. Ведь если ходатайство будет удовлетворено и именно по тем основаниям, какие приводит известный юрист и правозащитник Абдыкерим Аширов, все в деле о событиях 7 апреля может встать с ног на голову.
А именно: действия совсем не мирных митингующих, захватывавших оружие, стрелявших, избивавших и убивавших солдат и милиционеров, таранивших ограждение и захвативших объект № 1, должны быть признаны незаконными, преступными со всеми вытекающими отсюда юридическими и правовыми последствиями. А действия подсудимых в таком случае станут оправданными и обоснованными. Возможно ли такое было в те времена, когда шло следствие под руководством Бекназарова, понукаемое пострадавшими и нелегитимным временным правительством? Конечно, нет.
Спасибо, что быстренько не созвали какой–нибудь, тоже временный трибунал и не расстреляли всех скопом у того же проклятого забора.
Но теперь ситуация в корне изменилась (хотелось бы надеяться). Во всяком случае нас в этом очень стараются убедить. Вот и новейших захватчиков власти, опять же попершихся на забор, собираются судить. Тогда тем более надо честно разобраться в том, что на самом деле произошло 7 апреля на площади Ала–Тоо и кто виноват.
Но давайте посмотрим, что происходит с совершенно справедливым и убедительным ходатайством адвоката? Первая и вторая инстанции Военного суда посчитали его “нецелесообразным”! Вместо того чтобы, как положено, дать оценку каждому пункту ходатайства и принять по ним решение, судьи в постановлении использовали общие фразы, применяя, на удивление, неправовые термины “излишне”, “нецелесообразно на данном этапе”, “преждевременно”. Как это понимать? А так, наверное, что юридически обоснованно отказать невозможно. Но очень надо. Вот и появляются в постановлениях судов абстрактные туманности, не имеющие права на существование.
Сейчас Абдыкерим Аширов, как и все его коллеги, подсудимые и самая широкая общественность, ждет решения Верховного суда. С большим интересом, даже можно сказать, затаив дыхание. Ведь проблему революционного ходатайства будет решать только что избранный состав высшей судебной инстанции нашего государства. И в зависимости от их вердикта все станет ясно: насколько она может быть независимой и объективной — эта новая судебная власть.
