Кыргызская община Афганистана в поисках выхода

Абдували Абдулрашид – приехавший из Афганистана щуплый мужчина с обветренными щеками в калпаке (традиционном мужском головном уборе) – выглядел не вполне уместно в этом шикарном ресторане суши в центре столицы Кыргызстана Бишкеке. В своем лице он представлял почти полуторатысячную общину кыргызских кочевников Афганистана, желающих с помощью Бишкека перебраться на свою историческую родину.

Члены крошечной кыргызской общины Афганистана живут главным образом в двух селениях, известных под названием Большой Памир и Малый Памир (которые отделяют друг от друга три дня пути верхом на лошади) в провинции Бадахшан на севере страны. Жизнь в поселках с их высоким уровнем детской смертности и случаев гибели рожениц, а также наркомании, довольно мрачна.

Хотя иностранцы, посещающие эти места, дают противоречивые оценки состоянию народонаселения этих двух поселков, не сойдясь во мнении, падает ли их общая численность или нет, в одном они (и остальные) сходятся: население женского пола составляет лишь треть от общей численности населения поселков. Подобный демографический дисбаланс ставит под угрозу их будущее на долгосрочную перспективу и усиливает стремление к переселению на другое место жительства. В отсутствие санитарных условий и медицинского обслуживания даже самые обычные заболевания, легко поддающиеся лечению, превращаются, по словам Абдулрашида, приобретают широкомасштабный характер.

"Главной проблемой является гибель населения, – рассказывает Абдулрашид о трудностях, сопряженных с жизнью в удаленном Ваханском коридоре Афганистана – узкой полоске земли в высокогорной местности, разделяющей Таджикистан и Пакистан и отстоящей от собственно Кыргызстана более чем на 500 км. – Наши дети умирают, а женщин становится все меньше и меньше".

Несмотря на официальную просьбу о репатриации, поданную в 1999 году покойным отцом Абдулрашида, Абдырашид-Ханом, возглавлявшим кыргызскую общину Малый Памир, реализуемость этой инициативы по-прежнему продолжает вызывать сомнения. Пожалуй, самой большой неизвестной является наличие у кыргызских властей политической воли на выделение средств для переселения афганских кыргызов.

С 1991 года – времени обретения КР независимости – сменявшие друг друга правительства выражали заинтересованность в том, чтобы облегчить долю афганских кыргызов, на деле же практически ничего не предпринимая, чтобы изменить ситуацию. Первый президент страны, Аскар Акаев, был щедр на обещания диаспоре, но его администрация так и не выработала никаких конкретных программ в этом направлении. В 1999 году власти наметили Чон-Алайский район как возможную территорию для переселения, и эту идею сейчас подхватили депутаты парламента. Но ни один афганский кыргыз так и не сменил места жительства. Большинство кочевников не имеют никаких официальных документов, а Бишкек не сделал вопрос об их перемещении одним из приоритетных в своих двусторонних отношениях с Кабулом. Самым значительным из жестов по сей день остается посещение в 2008 году двух поселков на территории Афганистана экс-министром труда КР Айгуль Рыскуловой.

"Ситуация с ними ухудшается год от года", – говорит депутат от фракции "Республика" Мирлан Бакиров, входящий в состав парламентского комитета, занимающегося возможностями переселения. Впервые он поднял данный вопрос в парламенте после прочтения в одной из местных газет, что свыше половины рожденных на территории Афганистана кыргызских детей умирают до достижения пятилетнего возраста. По данным бишкекской общественной организации "Кыргыз бутагы", выступающей за переселение этнических кыргызов, за последние 10 лет в поселке Малый Памир скончалось 450 детей (подробностей о проведенных ею исследованиях и примененной методике общественная организация не сообщала). "В такой стране, как Кыргызстан, вполне можно найти место для полутора тысяч человек", – полагает Бакиров.

В любом переселении народов ставки очень высоки и процедура должна быть тщательно продумана, подчеркивает Джефф Ваалкес – директор по Кыргызстану международной НПО Crosslink Development International, занимающейся программами оказания помощи и развития в регионе. Дважды посетив Малый Памир, Ваалкес оценил и потребность в переселении кыргызского населения, и потенциальные сложности, сопряженные с интеграцией кочевников в кыргызское общество.

Большинство кыргызов Афганистана, по его словам, являются неграмотными, а "60-70 процентов взрослого населения" употребляют "черный раствор" или опиум, что может отрицательно сказаться на желании некоторых сниматься с насиженного места.

"Я все же думаю, что если бы Кыргызстан сказал: "Вот вам дом, вот скот, вот паспорт и вот надел земли", многие бы захотели переехать, – объясняет Ваалкес. – Вопрос не в том, хотя они ехать или нет, а в том, как интегрировать в общество сначала небольшую группу людей, а потом, постепенно и других".

Но в стране, где национальная принадлежность, лингвистический национализм и патриотический пыл приобрели с момента столкновений на национальной почве 2010 года еще большее значение, вопрос о перемещении людей легко политизируется, так что освещение в кыргызоязычных СМИ вопроса об афганской диаспоре носит весьма эмоциональный характер.

Призывы в информационных материалах самой общественной организации "Кыргыз бутагы" несут в себе повышенный эмоциональный заряд, заостряя внимание на плохом знании кыргызского языка некоторыми детьми Малого Памира, где в единственной школе учеников обучают на дари. "Если народ утрачивает свой язык, он утрачивает и свою родину", – предостерегают авторы видеоролика.

Пока жизнь афганских кыргызов будет оставаться суровой, аргументы в пользу переселения двух этих групп – при наличии программы их интеграции или без оной – будут и впредь неотразимы. Авторы рекламного проспекта общественной организации "Кыргыз бутагы" обращаются со слезной мольбой к кыргызскому народу устами жительницы Малого Памира по имени Уркия: "Мы здесь умираем, глотаем пыль и не видим ничего, кроме своих яков. Пожалуйста, заберите нас отсюда!"