Один день в форме хирурга: запуск сердца
Клапан клапану рознь
Решив побыть один день не то хирургом, не то его ассистентом (а если быть совсем точной, то просто побывать на операции), начала попытки с осаждения пресс-центра Минздрава. Руководитель пресс-службы Света Байтикова, за что ей огромное спасибо, очень быстро договорилась с НИИ хирургии и трансплантации органов. Директор НИИ Талгат Осмонов пошел навстречу. Оставалось только выбрать время. А до медучреждения все ноги не доходили. Так родилась совместная шутка-вопрос: "Марина, когда тебе удобно упасть в обморок в хирургии?".
"Падение" назначили на субботу. Хотя день обещал быть, по заверениям директора НИИ хирургии и трансплантологии, скучноватым. "Вот если бы вы в будний день зашли…", - сетовал Талгат Осмонов. Однако его прогнозы не сбылись, на впечатления поход в хирургию был очень щедр.
Иду утром в НИИ с непроницаемым лицом сфинкса и дрожащими ногами. Заметив в себе это противоречивое состояние, называю его "системой сдержек и противовесов" и утверждаюсь в мысли, что все в порядке.
Директор Талгат Абдуллаевич оказывается приятным улыбчивым мужчиной, любящим свою работу. По крайней мере, он с большим удовольствием поделился со мной последними достижениями в области сердечно-сосудистой хирургии.
"Раньше, когда сердечные клапаны только начали делать, одна из их частей представляла собой шарик. Кровь двигала этот шарик, и он клацал. Поэтому человек с замененным на искусственный клапаном тихонечко тикал, и рядом стоящему это было слышно", - рассказывает директор НИИ.
(Напомним, что сердце состоит из четырех камер, разделенных перегородками и клапанами. Если какой-то из клапанов не развит, то его операционным путем заменяют на искусственный).
Однако это в первых искусственных сердечных клапанах было не самое страшное – его отрицательными сторонами являлось то, что кровь "завихрялась", огибая шарик, из-за чего образовывались тромбы.
"Сейчас же придумали новые двустворчатые клапаны, - продолжает рассказ Осмонов. – Они рассчитаны почти на сто лет и тромбообразованию не способствуют. К вашему счастью, у меня есть один клапан, который мы забраковали и можно посмотреть, как он выглядит".
Бережно, как драгоценный камень, боясь на него дышать, на ладони мне протягивают искусственный сердечный клапан. Маленький, он обтянут по краям специальной тканью, которую и пришивают к ткани сердечной. Благодаря новым технологиям, клапан в организме отлично себя чувствует и приживается как родной.
Однако "сбыча мечт" директора НИИ – это полноценное внедрение в Кыргызстане рентгенэндоваскулярной хирургии. Тогда малышам, а основные посетители операционного стола НИИ – это маленькие детки с врожденными пороками сердца, не придется переносить болезненную процедуру вскрытия грудной клетки, потому что клапан можно будет в свернутом виде по артерии довести до сердца, где он встанет на нужное место, вытолкнув собой родной. Стоит на сегодняшний день такая процедура неподъемно – более $30 тыс. Родителям малышей, которые поступают в основном из регионов, такие деньги и не снились. Поэтому синенькие от нарушения кровообращения детки ждут своей очереди на операцию.
В очереди на право на жизнь
На субботу были запланированы две операции на сердце: 40-летней женщине и малышу в возрасте год и три месяца. У женщины операция предполагалась сложнее. Хирургам предстояло не только заменить повредившийся сердечный клапан на искусственный, но и сменить на протез участок артерии, истонченный и грозивший в любой момент лопнуть. Довольно сложная шестичасовая операция. У малыша операция по длительности меньше – всего два часа. В жизни ребенка она будет первой, но не последней, потому что у малыша к полноценной операции сердце еще не готово. Ему надо подрасти. Эту же делали для того, чтобы хоть немного облегчить состояние малыша. В очереди таких как он около 200 человек.
Смотреть на то, как разрежут крохотное тельце, хоть и ему во благо, сил не было. Посему выбор был остановлен на шестичасовой операции 40-летней женщины.
В хирургическом отделении стерильный мир стеклянных операционных от мира, населенного грязью и бактериями, отделяет жирная красная полоса. Заходить за нее без специальной одежды нельзя. Как и в уличной обуви. Поэтому переодеваемся в чистенькую форму ассистента. На голове – хирургическая шапочка, чтобы ни одна шальная волосинка не выбилась из-под нее. На лицо – защитная маска. В зеркале я похожа на какое-то прозрачное голубое морское существо: из органов чувств – только глаза.
Залатанные одеяла XXI века
В НИИ хирургии сердца и трансплантации органов четыре операционных помещения. Проблем с подготовленными специалистами нет. Что удивительно, в отличие от других медицинских учреждений здесь много молодых врачей. Нельзя сказать, что заработная плата здесь больше: от 4 до 7 тыс. Молодые ребята от 28 до 35 лет с утра и до вечера проводят в хирургии. Суббота – не исключение.
Дабы подготовить человека к операции на сердце его температуру тела нужно опустить до 34 градусов. Раньше, когда не существовало специальных теплообменников, регулирующих тело оперируемого, по рассказам Талгата Осмонова, к будущей операции пациента готовили менее гуманно. Его на специальном тряпичном полотне, как в гамаке опускали в ванную, наполненную льдом. К счастью, прогресс не стоит на месте: громоздкие ванные вытеснили с рынка вполне компактные теплообменники.
Однако прогресс прогрессом, а с оборудованием в отделении все же туго. Несмотря на четыре подаренных дыхательных и наркозно-дыхательных аппарата, по словам заведующего хирургическим отделением Урмамбетова, есть острая необходимость в операционных столах, а также в новых аппаратах искусственного кровообращения. Да и сами одеяла теплообменника, которые подкладываются под оперируемого, иногда приходится латать при помощи нагретого утюга.
Помнящий наверное еще Ленина и партию большевиков аппарат искусственного кровообращения работает на совесть, если бы она у него была. Скрипит при этом, выглядит устаревшим раритетом, что-то вроде магнитофона "Романтика", но дело свое знает. Аппарат предназначен для того, чтобы насыщать кислородом организм оперируемого человека, пока его сердце остановлено. Вместо "моторчика" и легких аппарат выкачивает венозную кровь и закачивает артериальную.
На работающем сердце делать операции нельзя. Поэтому его нужно остановить. Для этого используют специальные лекарственные препараты. А так как организм подключен к аппарату искусственного кровообращения – остановка сердца ему ничем не грозит.
Когда сердце остановлено, его можно смело оперировать. Чем и занялась группа молодых ординаторов во главе с опытным хирургом.
У хирургов, как и у представителей любой другой профессии, наверное, есть свои приметы и суеверия. Так, праведный гнев любого хирурга может вызвать попытка поблагодарить оперирующих раньше, чем они закончат операцию. Нельзя их и фотографировать. Съемки позволены только после кропотливой работы над моторчиком пациента, чтобы зафиксировать для истории результат.
Сама операция – это процесс захватывающий. Во время нее хирург для оперативности процесса покрикивает на ассистентов. Строго, но без злости, а скорее в воспитательных целях – ведь здесь каждая секунда дорога. Надо отметить, что действует – ассистенты настолько сконцентрированы, что тишину можно нарезать на съедобные ломтики.
Анестезиолог Аида следит за показателями наркозно-дыхательного аппарата – все в норме.
Искусственный клапан-протез, которым заменяют клапан сердечный обшит специальной тканью по краям, именно за эту ткань и цепляется иголка хирурга, дабы пришить клапан к сердцу. В протез одевают и расхлябанный, износившийся участок аорты. По стандарту его диаметр должен быть не больше 3 сантиметров, а у оперируемой женщины – более 4. С тонкими стенками при очередном резком скачке давления аорта могла лопнуть. Тогда жить женщине оставалось бы секунд 10.
Удачно заменив все родное, но больное, на искусственное, мокрый от напряжения хирург дает добро на запуск сердца. Для этого в него разрешают доступ крови.
И вот еще недавно выглядевшее безжизненным органом сердце начинает биться. Тук-тук-тук… пульсирует оно в открытой грудной клетке. Это торжество… жизни над смертью… Момент очень захватывающий. Вспоминается фильм про графа Калиостро: "Сердце такой же орган, как и иные… И подвластен приказу свыше. Вот оно забилось часто-часто. А вот реже. Пожалуйста, совсем остановилось. Прикажете ему замереть навсегда? Или пустить?". Есть что-то в профессии хирурга и от чародея.
Когда дело сделано – осталось только зашить грудную клетку. Хирург, который провел операцию, доверил это дело своему помощнику. Тут уже можно немного расслабиться и даже чуть-чуть пошутить – ведь все прошло удачно – пациент, как говорится, жить будет. Из полости удаляют-откачивают попавшую туда кровь, кровеносные сосуды, дабы они не кровоточили, "запаивают" при помощи электроножа.
Заштопали пациентку чисто и аккуратно, после чего повезли в реанимацию. Теперь ее выздоровление полностью зависит от нее самой…
С операции иду домой. Чувства смешанные. Грустно от того, что под нож хирурга все чаще стали по объективным причинам попадать совсем крохотные дети. И какая-то эйфория от того, что есть талантливые и неравнодушные люди, которые могут им помочь жить. Февраль в общем - чернил достать и плакать…
