Адрес беды: Ахунбаева, 92
В редакцию обратились родственники мальчика, который лечился в Национальном центре онкологии, откуда ребенка забрали, так как посчитали, что доверять его здоровье заведующей отделением Дамире Байзаковой нельзя. А следом пришло прямо противоположное письмо. Другие родители встали горой за этого доктора. Мы решили выяснить, что происходит в этом отделении.
Нападки...
Эмиль Макимбетов, замдиректора Кыргызского научного центра гематологии, профессор:
- У нас сейчас лежит 4–летний Эржан. В три года у него начался рецидив острого лимфобластного лейкоза. Как специалист, я считаю, что в самом начале болезни ему не были сделаны дополнительные виды обследования. Без этих анализов судить о прогнозе заболевания, конкретной классификации того же лейкоза нельзя.
Как рассказала нам мать ребенка, у него без анестезии три раза в отделении детской онкологии НЦО его заведующая неудачно пыталась взять пункцию костного мозга. Потом, как сказала женщина, семь раз пунктировали спинной мозг. И тоже неудачно. Анализ так и не был взят. Ребенок в итоге перестал ходить.
Мы не собирались брать этого ребенка, так как наш центр для взрослых. А тут нужны детские специалисты: невропатологи, кардиологи, помимо онкологов.
Мама мальчика вышла на Минздрав и попросила, чтобы ее ребенка после конфликта с завотделением детской онкологии НЦО Байзаковой положили к нам. И почти сразу пришла мама второй пациентки Ани Федоровой с той же просьбой. Она поступила в отделение детской онкологии центра в ноябре прошлого года, к нам ее привезли в конце июня этого, поскольку там ей в лечении было отказано: так и было заявлено, что девочка неперспективная, все равно умрет.
Она была действительно очень тяжелой. И хотя ее состояние и сейчас вызывает опасение, но все–таки ей стало легче.
В свое время с Байзаковой отказался работать полномочный представитель по медицинским вопросам и по поставке гуманитарной помощи по странам СНГ Мартин Фридрих, который семь лет помогал отделению. Он посчитал, что за эти годы она не подготовила кадры, санитарно–гигиенические условия в отделении плохие, в палатах лежат по четверо детей и столько же родителей. Нет даже ночного дежуранта. А капельницы детям надо делать по 24, 36 и даже 48 часов. Байзакова уходит, а врачей–то нет, она работает одна на сорок коек. Поэтому надо ставить вопрос перед администрацией центра, Минздравом.
У нас в реанимации на шесть коек работают четверо врачей. И мы круглосуточно за детьми смотрим. И если бы не было нормального ухода за Аней Федоровой, то мы бы ее не вытащили.
Конечно, спасибо Байзаковой за то, что наладила связи с Италией, где проводят нашим детям пересадку костного мозга бесплатно. Но нет нигде никаких отчетов об этом, даже в Минздраве. И плохо то, что Байзакова начинает шантажировать родителей: дескать, если они перейдут к ней, то она отправит их на операцию в Италию... Поэтому я сказал матери Эржана: "Пойди на поклон". Со мной доктор Байзакова не разговаривает. С чего–то взяла, что я, дескать, хочу на ее место. Да не нужно оно мне. Это абсурд. У меня здесь пост выше. Я вообще работаю в трех местах - я профессор кафедры в КРСУ, здесь заместитель директора, в МУКе преподаю.
Мартин Фридрих ставил вопрос о том, чтобы детское отделение было на базе клинической детской больницы, например на базе Национального центра охраны материнства и детства. Я не могу понять, почему этого не происходит, ведь это разумно. Почему Минздрав на это никак не реагирует? Дети получают большие дозы препаратов. И у них возможны осложнения, поэтому рядом должны находиться врачи разных специальностей, в том числе и лаборатория. Неоднократно говорилось, что отделение надо расширять. И вообще как можно иметь на всю республику только одно детское отделение?!
"Мы сбежали из отделения"
Лариса, мать Ани Федоровой:
- Дамира Омурзаковна ошарашила меня, сказав, что Аня неизлечимо больна и что она не знает, что с нами делать. После этого мы еще две недели лежали в отделении, нам никакого лечения не назначали и не проводили. Но мы же не можем просто так сидеть и ждать, когда наш ребенок умрет. Я, после того как доктор сообщила эту страшную весть, спросила ее, сколько у нас есть времени? Она пожала плечами.
Мы, по сути, сбежали из отделения детской онкологии в центр гематологии. У нас взяли кровь на анализ, и специалисты были в шоке от того, в каком состоянии находилась дочка. Они сравнили анализы до лечения и теперь - после него у нас больше стало раковых клеток. Лечение, сказали нам, велось неправильно, ребенок недополучал препараты. И почему–то после некоторых препаратов у Ани, когда она лежала в онкоотделении, начинались рвота, температура, а тут мы получаем те же лекарства, даже в больших дозах, и она хорошо их переносит. На мой вопрос, почему, доктор Байзакова мне ничего не ответила. И если она поставила диагноз, то это окончательно и бесповоротно, для нее другие не авторитет.
Нас, родителей, заставляли мыть полы, полоть клумбы, чистить туалеты. А потом мы, грязные, идем к детям. А палата - четыре ребенка и четыре мамы.
...и ответки
Дамира Байзакова, заведующая отделением детской онкологии НЦО:
- Я работаю со своими итальянскими коллегами уже десять лет. И кто бы к ним ни обращался, они отвечают, что сотрудничают со мной и все вопросы будут решать через меня. Согласитесь, я не могу ставить им условия или диктовать, с кем им работать, а с кем нет. Это их выбор. И я надеюсь, что наше сотрудничество еще долго будет продолжаться на благо здоровья детей. Кроме того, мне удалось наладить контакты с тремя организациями, которые поставляют нам препарат "Гливек".
На сегодняшний день он является революцией в онкологии. Это единственный препарат в мире, который используется для лечения рака, в частности хронического миелолейкоза. Этот препарат действует на патогенез возникновения опухоли. По мнению ученых, "Гливек" может подарить 30–35 лет жизни больному. Его получают у нас 150 человек, персонально. И это моим недругам не дает покоя. У меня такое ощущение, что здоровье детей их мало волнует, а вот мои проекты, наоборот, очень.
Когда я пришла в отделение, в нем работал господин Макимбетов, дети все умирали. Кто ему мешал помогать им? Сейчас дети выживают в 65, а то и в 80 процентах случаев при разных заболеваниях крови и опухолях костей. Семидесяти больным за девять лет проведены бесплатно операции по пересадке костного мозга. А каждая стоит 200–300 тысяч евро. И после этого Макимбетов пишет в Италию моим коллегам грязные письма, что я такая–сякая. Я даже не хочу говорить, как это называется. Кстати, анкетные данные и кровь Эржана отправлены в Италию. И должен скоро прийти вызов.
А что касается врачей, то кто станет работать, когда нас постоянно таскают в РУВД, куда неустанно пишут мои недруги: то мы заражаем детей гепатитом, хотя у нас все одноразовое, то обкрадываем их, то еще что–то. На днях приходил сотрудник ГКНБ, вроде я хочу бежать в США. Бред какой–то. А причина в одном - оклеветать меня в глазах моих зарубежных партнеров и работать с этими проектами самим. Мое место им вряд ли нужно - слишком ответственно и трудно. Они могут только клеветать.
И второе: сейчас активизируются претенденты на должность директора Центра онкологии. Ведь скоро грядут выборы. А я не скрываю, что поддерживаю Касиева. И видно, они рассчитывают на то, что чем больше шума, грязи, сплетен вокруг центра, тем хуже для Накена Касиева. На большее–то не способны.
"Не мешайте лечиться нашим детям"
"Мы живем одной семьей в отделении - 40 детей и столько же родителей. Наши сыновья и дочери лечатся от 6–7 месяцев и до одного года. У нас есть староста, родительский комитет в отделении, мы сами решаем, что по хозяйству нам надо. Приходится готовить самим и для детей, и для себя. Здесь есть игровая и учебные комнаты, душевая, стиральная машина. И, естественно, мы должны убирать и мыть после себя.
Единственное, о чем просим маму Эржана и других, которые ушли, не мешайте лечиться нашим детям. Никто, кроме доктора Байзаковой, в этой стране не может им помочь. Более десяти ребятишек в этом году уехали на бесплатное лечение в Италию. И этим, как говорится, все сказано. Дамира Омурзаковна сама, причем бесплатно, оформляет им визы в Астане на один год, а из Италии присылают билеты. И согласитесь, если бы она была плохим врачом, то вряд ли смогла пользоваться авторитетом у своих зарубежных коллег. Они давно бы разорвали с ней всякие отношения. Поэтому она единственная наша надежда на то, что наши дети могут избавиться от такого тяжелого недуга.
И если другие хотят лечить своих детей где–то в других местах, пожалуйста. Но не обливайте грязью доктора, который старается помочь нашим детям. И не думайте, что это письмо вынудила написать нас сама Байзакова. Просто у нас есть совесть. И мы будем ее защищать".
Из письма в редакцию "Вечерки", под которым стоит более 50 подписей родителей.
Взгляд
У нас так много говорят о помощи больным детям и так мало делают. Не так давно в "Вечерке" был опубликован очередной материал о ребятишках, страдающих детским церебральным параличом, которых профессор Песин благодаря уникальному методу ставит на ноги. Дети в шесть, восемь лет начинают ходить. Но лечить их негде. Профессор, наверное, мог бы открыть частный центр, но стоимость лечения тогда увеличится в разы, а в семьях с такими детьми каждая копейка на счету.
Ни в правительстве, ни в Минздраве на поднятую проблему никак не отреагировали. Ну не видят они этих детей в упор. Да и понятно: те мучаются за закрытыми дверьми. В Минздраве еще до публикации материала на вопрос об открытии хотя бы отделения, не говоря уж о центре, ответили, как отрезали, мол, таких больных лечат в Национальном центре охраны материнства и детства, в санатории "Ак–Суу". Но не тем методом, и дети, увы, не начинают ходить. А у Песина они становятся на ноги. Помнится, в том же Минздраве на ежегодном ученом совете, где наши медики представляли свои разработки, коллеги Якова Песина в прямом смысле глазам своим не верили, когда он показал им ребенка с ДЦП, начавшего ходить после лечения. Ну какие тут еще нужны аргументы? И ходу детям не дают, как упорно говорят недруги Песина, считающие себя корифеями неврологической службы.
Детская онкология у нас тоже, словно падчерица. В стране, по сути, одно отделение. Открыли в Оше, но нет хорошо подготовленных специалистов. Лечить и лечиться в таких условиях, в каких находится детское отделение онкологии, одно мучение для больных детей, родителей, которые ухаживают за ними, и, конечно, врачей. В небольших палатах по четыре ребенка плюс мамочки. И это притом, что такие маленькие пациенты должны находиться едва ли не в стерильных условиях. Меняются министры здравоохранения, но отделение продолжает ютиться в стесненных условиях. В одно время его, помнится, собирались перевести в Национальный центр охраны материнства и детства, отчего, говорят, руководство последнего не в восторге. Но дело даже не в желании или нежелании кого–то, а в специфике лечения: часть пациентов отделения получают, помимо химио–, еще и лучевую терапию. Оборудование имеется только в центре онкологии. И согласитесь, возить тяжелобольных детей через весь город после этой процедуры из онкоцентра в детский центр - это уж слишком жестоко по отношению к ним.
Помнится, нынешний директор центра онкологии Накен Касиев, придя на эту должность, пытался отстоять стоявший заброшенным один из корпусов центра. Но тем не менее в него после евроремонта въехала налоговая служба. Ну что тут можно комментировать?
И, похоже, руководству центра придется самому думать, как можно расширить отделение. Поскольку, как бы банально ни звучало, условия - это тоже залог успеха лечения.
Все это, конечно, бьет по нервам родителей, которые и так не железные. И на месте родительниц и Эржана, и Ани каждая из нас, наверное, сделала все возможное, чтобы уберечь, помочь, защитить своего ребенка. И дай, как говорится, им Бог, для этого силы.
Безусловно, Байзакова не ангел, но она тянет эту службу изо всех сил. И кто бы как бы к ней ни относился и в чем бы ее ни упрекал и ни обвинял, вряд ли станет отрицать очевидное. Именно она смогла наладить контакты со своими итальянскими коллегами, которые проводят бесплатно пересадку костного мозга больным детям. Причем итальянцы ни с кем не хотят работать, кроме нее. Например, 16 июля пришел вот такой ответ из Италии на просьбу родителей взять на операцию Эржана:
"Мы не хотели бы работать с господином Макимбетовым. Если вы не сотрудничаете с Байзаковой, то мы сожалеем о том, что мы не можем вам помочь. Мы считаем, что это весьма прискорбно, что вы пытаетесь разрушить ее карьеру, она отличный врач. Вы будете нести серьезную ответственность за больных детей в будущем, которые будут лишены надлежащей медицинской помощи".
Скандалы вокруг детского отделения онкологии периодически то затихают, то снова полыхают. И отнюдь не случайно. И нынешняя кампания, развернутая против вроде бы Байзаковой, похоже, направлена не столько против нее конкретно. Осенью грядут выборы директора центра. Естественно, любой скандал - это большой минус в работе руководителя, в данном случае профессора Касиева. Центр, пожалуй, единственная в стране клиника, где уже лет десять, если не больше, не затихает борьба за власть. И нынешние выступления на телевидении, в прессе против Байзаковой, которая является сторонницей Накена Касиева, укрепляют в мысли, что это начало предвыборной гонки. Но при чем тут больные дети?
