Евгения Тирдатова: Разрываюсь на кусочки, но другой жизни не представляю

Деньги на картину искала семь лет

- Евгения Ильинична, почему Нурбек Эген? Как вы познакомились? С чего началось сотрудничество?

- Сотрудничество зародилось в начале двухтысячных. Моя дочь Катя Тирдатова училась во ВГИКе. Однажды я пришла на просмотр в мастерской Владимира Хотиненко и Владимира Фенченко и увидела очень симпатичный фильм "На день старше". Спросила Катю, которая училась на параллельном сценарном курсе: "Чей это?". И услышала: "Хочешь, я тебя с ним познакомлю?!". А в то время я как раз думала, что хорошо бы попробовать себя в качестве продюсера. У Нурбека была замечательная идея. Катя написала сценарий. Так родилась "Санжыра", которую я поддержала. Это была первая моя продюсерская работа.

Короткометражка оказалась просто звездной, прошла по всем фестивалям мира, получила множество призов. Мне понравилось работать с Нурбеком, понравился фильм, понравилась Киргизия, хотя я тогда еще не приезжала сюда. Потом мы задумали сделать полнометражный дебют Нурбека. Это был фильм "Сундук предков", тоже по Катиному сценарию. Наш тройственный союз вновь оказался хорошим творческим ядром. Я кинокритик, поэтому для меня главное - качество. А придут деньги, не придут... Осознаю, что сегодня дождаться прибыли от авторского кино сложно. Понятно, что это просто интерес к творческому делу, которым можно заниматься вместе.

- А как рождался "Сундук предков"?

- Я полюбила Киргизию, как–то прикипела ко всему местному. У меня появилось много друзей. Почувствовала себя как дома. Мне было здесь комфортно. И картину мы снимали с огромным удовольствием. Группа была русско–кыргызско–французская, с замечательной французской актрисой Наташей Ренье, прекрасным сопродюсером Антуаном де Клермон–Тоннером из Франции. Это время - очень приятная, насыщенная часть моей биографии. Картина получилась, на мой взгляд, неплохой. Была представлена на многих фестивалях, выдвинута на "Оскар", получила много призов.

Мы поняли, что хотим продолжать работать вместе. Но дальше, увы, доставать деньги становилось все сложнее. В Киргизии это практически невозможно. Я российский продюсер, мой режиссер из Киргизии. Это не простое сочетание. Получить деньги на кино в России я могу только для режиссера российского происхождения. Тем не менее как–то деньги находились. Когда Нурбек получил российское гражданство, стало проще. Меня всегда интересовала его национальная принадлежность, аутентичность. Найти режиссера, с которым я могла бы работать в России и делать российское кино, совсем не сложно. Я ведь сотрудничала и с другими режиссерами. К тому же моя продюсерская карьера начала развиваться. Но мне всегда была интересна киргизская тема. После "Сундука предков" мы сняли документальную картину. У нас она называлась "Дети Манаса", у вас - "Рождение Манаса как предчувствие". В работе над ней я не сильно помогала Нурбеку, тем не менее всегда была рядом.

- И теперь вы представили публике "Пустой дом"...

- Эта идея родилась после "Сундука предков". Вначале думали, что главным героем будет мужчина. Потом возник образ девушки, которая ищет свой дом, теряется в жизни. Она как соломинка на ветру: ее швыряет из стороны в сторону. Ей плохо дома, но где лучше, она не понимает. Асель попадает в Москву. Город заглатывает ее, бросает, как мяч, и выплевывает. Затем девушка попадает во Францию, где с ней происходят еще более трагические события. Финал у картины открытый. Асель все равно принадлежит своей земле. Может быть, она поняла это только в конце жизненного пути, мы не знаем, но нам хотелось бы, чтобы она это все–таки поняла.

- Нурбек Эген сказал, что бюджет фильма составляет 600 тысяч евро. Как удалось собрать такую сумму?

- Деньги на картину я искала семь лет. Мы получили приз в программе кинопроектов фестиваля "Киношок" в 2010 году - 200 тысяч рублей, это около 6 тысяч долларов. Это были стартовые деньги. Потом я представляла проект на форуме по совместному кинопроизводству в рамках Каннского МКФ. Чтобы попасть туда, нужно пройти очень строгий отбор. Но западные продюсеры проявляли интерес к проекту постоянно. Вместе с Нурбеком мы также представляли его на фестивалях в Токио и Таллинне. Наконец российская компания "Рекун–Синема" взяла на себя большую часть финансирования. Там нравилось все, что Нурбек и я делали до этого, поэтому они и включились в производство картины. С французской стороны нашим партнером вновь был Антуан де Клермон–Тоннер.

Запретных тем в кино нет

- Известно, что в России проблема киргизских мигрантов в настоящее время очень актуальна, особенно ситуация с девушками. В этом смысле главная героиня - некий образ Киргизии, все самое лучшее и худшее "в одном флаконе". Молодая, цветущая, полная энергии и сил девушка, не знающая, как разумно воспользоваться своими неиссякаемыми жизненными ресурсами... Асель не образованна, в ней отсутствует внутренняя культура, потому что ни семья, никто об этом не позаботился. Ее никто не воспитывал, не готовил для нормальной жизни.

- Тема миграции важна не только для вас. Это обоюдоострая проблема. Уезжая из Киргизии, вы приезжаете к нам, в Россию. Вам плохо, и нам тоже не очень хорошо. Но это не только проблема Киргизстана и России, она актуальна для всего мира. Поэтому наша картина не русская и не киргизская. Это острый вопрос для всей Европы. С одной стороны, двери широко распахнуты: "Милости просим! Приезжайте!". Когда где–то начинается локальная война, Европа и Россия принимают беженцев. С другой стороны, социальная миграция порождает ворох проблем и для страны, которая принимает, и для тех, кто приезжает. Проблема существует, обсуждается, но становится все более и более болезненной.

Что касается того, каков облик Киргизстана. Вы в самую точку попали. Смотрите, я, русский человек, по работе приезжаю в Киргизию. Мне здесь очень нравится, я люблю людей, ваши горы, Иссык–Куль. Но, приезжая сюда, я не могу вникнуть во внутренние проблемы. А когда тысячи людей прибывают в Москву, где я живу, и где, грубо говоря, мне не хватает места, происходит тяжелое столкновение. Для Нурбека это во многом личная история, он через это прошел, ассимилировался, не потеряв своей идентичности. В этом смысле Нурбек для меня - пример идеальный. Он не оторвался от своих корней и в то же время понимает, что, если живет в другой стране, должен уважать ее правила, законы. Огромное количество мигрантов об этом даже не думают. Селятся в отдельных районах, не знают толком языка, поэтому не могут проявить себя, раскрыть личностный потенциал. Они не становятся полноценными гражданами государства, которое их приняло. Это есть в Германии, Франции, где угодно.

- Расскажите об исполнительнице роли Асель Марал Койчукараевой.

- Это находка. Был огромный отбор. Когда с исполнителями практически всех ролей режиссер определился, оставалось еще несколько кандидаток на главную. Вначале мы остановились на другой актрисе. Хотя чувство, что что–то не до конца правильно, было. Еще раз отсмотрели весь материал, отснятый на пробах. И все трое - Нурбек, Екатерина Тирдатова и я - остановились на Марал. У нее удивительное лицо, потрясающая органика. Она все схватывала на лету.

- В "Пустом доме" есть три откровенные сцены...

- Мир сейчас открытый. Все сексуальные революции свершились давным–давно, первые еще в 60–е. Я профессиональный киновед, и для меня запретных тем в кино, кроме тех, что не определяются художественной задачей, не существует. Когда нужно показать полнокровную жизнь во всех ее проявлениях и это входит в художественный замысел, можно все. Если же это просто "клубничка", первая буду против. Если лишь для возбуждения интереса, тогда не надо. В нашем фильме нужно было показать характер Асель. Она жадна к жизни, хочет завоевать весь мир, жаждет всего и сразу. Поэтому хороша во всех своих проявлениях. И в реальной жизни вряд ли стала бы думать о том, что скажут другие.

- Становление личности известного ныне режиссера Нурбека Эгена, который еще недавно был студентом режиссерского факультета ВГИКа, произошло на ваших глазах.

- Нурбек действительно рос на моих глазах. С самого начала я понимала, что это очень амбициозный, в хорошем смысле этого слова, и очень целеустремленный молодой человек. Он никогда не разменивался по мелочам и не велся на недостойные предложения. Всегда четко шел к своей цели. Всего добивался сам, за что его очень уважаю. Нурбек трудолюбивый и позитивный человек. Начинал с малого. Пробиться в большое кино киргизскому студенту, который хочет работать и в Киргизии, и в России, и во всем мире, весьма трудно. Но он очень старался, поэтому все, что получает сейчас, по заслугам. Он растет как режиссер, совершенствуется в профессии. Той робости, что была на съемках первой полнометражной картины, уже нет. Он занял свое место и тут, в Кыргызстане, и там, в России. Его ценят, уважают, с ним считаются.

- Евгения Ильинична, у вас очень напряженный рабочий график. Как все успеваете?

- Кино - моя вторая жизнь. Первая была в музыке. Я получила консерваторское образование. Когда пришла в кино, поняла, это мой мир, мой дом. И в этом доме я овладела многими профессиями. В кино невозможно знать что–то одно. Я начинала как кинокритик, журналист. В начале 90–х была издателем первого в России журнала по кинобизнесу "Киноглаз", он печатался на двух языках, и его знали во всем мире. В 1995 году началась моя жизнь с Московским кинофестивалем. Я расширила круг знакомств во всем мире. Так как очень много ездила на отбор фильмов, познакомилась с огромным количеством иностранных продюсеров и дистрибьюторов.

В какой–то момент поняла: я же всех знаю и сама могу все организовать. Сейчас у меня уже шесть полнометражных фильмов, но я не успокаиваюсь. Два года назад уже как режиссер поставила картину "Зона турбулентности". Она была показана на кинофестивалях в Египте, на Кипре, в Болгарии, Уругвае. Я поняла: это тоже могу и успокоилась, так как не осталось ничего, что я бы не могла делать! Сценарии пишу очень давно, по ним снято много фильмов. Оператором быть не хочу. По–прежнему работаю на Московском фестивале, продюсирую фильмы, пишу сценарии. Появится хороший проект - смогу его поставить. Во ВГИКе у меня два курса: история современного зарубежного фильма и история западного кино. Разрываюсь на кусочки, но люблю эту жизнь и никакой другой себе не представляю!